— Не стоит обсуждать это здесь, — сказал Шейн. Подействовало отрезвляюще.

До драконьего крыла мы дотерпеть не могли, поэтому закрылись в «моей» защищенной аудитории. Сегодня сюда все равно никто уже не заявится, да и вообще никуда, кроме своих комнат.

— Ты же говорил, что Академия охраняется, как сам дворец. А сейчас даже и лучше! — развернулась я к Адриану.

Шейн остался у двери. Миранда уселась на ближайший стол — похоже, не у меня одной была такая привычка.

— Охранялась, — поправил меня Адриан. — Солдат отсюда заберут, как и большую часть преподавателей. Они сейчас нужнее не здесь.

Я мысленно взвыла. Меня начинало ощутимо потряхивать, а в груди снова поднималось что-то чужеродное. Шевелилась магия. Тянулась к моему сознанию.

— Причина нападения скоро станет известна всем, такие вещи сложно утаить. И тогда только ленивый не захочет поймать тебя и сдать демонам, лишь бы купить себе жизнь, — пояснил Шейн как очевидное. — Во дворце сейчас самое безопасное место.

«Не хочу! — кричало что-то у меня внутри, сводя с ума. — Не хочу!»

Нерациональная мысль, ведь они были правы, абсолютно правы. Но моя магия сопротивлялась. Рвалась управлять мной, чтобы высказать свое несогласие. Безумие. Магическое безумие.

Я вдруг поняла, что стою с закрытыми глазами. А моих губ касаются другие — мягкие, теплые, чуть сухие. В нос ударил одуряющих запах собственной стихии и… собственного дракона. Мои руки взметнулись вверх, и через мгновение я уже впивалась пальцами в плечи Адриана, старалась почувствовать, старалась удержать. Ко мне словно возвращалось управление собственным телом, магия недовольно растекалась по телу, расплетался узел в груди.

Мой. Не отдам. Не отпущу!

В итоге мы задержались в Академии еще на два дня. Сначала — потому что парням нужно было получить дипломы. Потом — потому что мы с Мирандой отчаянно тянули со сборами. Впрочем, у нее получалось гораздо лучше, ведь мне и брать-то было нечего, сюда я приехала с совсем небольшим багажом. Наверное, здесь в самом деле стало не так безопасно и мы совершали глупость. Но не могли не продолжать.

Мы почти не покидали драконьего крыла, здесь же оставалась и большая часть охраны, оставленной для нас Дайсом. Никто больше не разгонял нас по комнатам, не запрещал выходить по ночам. Впрочем, последнее никому и в голову не приходило.

Уже на следующий день после собрания Академия начала стремительно пустеть. Адриан не пошел на вручение диплома — ректор просто принес его и отдал, с гордостью пожав руку. Не было никакого резона подставляться, выбираясь в толпу, даже в стенах Академии. Мне и вовсе идти было некуда: все пары в расписании заменили на практические занятия, а потом и заняли аудитории. Ни учиться с другими адептами, ни демонстрировать себя и свою магию посторонним мне не разрешали. Впрочем, теперь я даже не возмущалась.

Шейн вернулся из боевого крыла задумчивым и каким-то подавленным. Я так привыкла к его безразличию, иногда нарушавшемуся гадкими шуточками, что такой вид обеспокоил меня сильнее прочего.

— Моя присяга лично тебе, — бросил Шейн заметно насторожившемуся Адриану. — Понадобятся два свидетеля и магический договор.

— Не нужно.

— Отказываешь? — приподнял левую бровь Шейн. — Из Академии в негодные отбросы — стремительная карьера, нечего сказать.

Разговор явно не предназначался для моих ушей, и я постаралась сильнее вжаться в мягкое кресло, чтобы перестать быть заметной, а сама мысленно жалела, что не ушла с Мирандой собирать ее вещи.

— Я обещал, что не привяжу тебя так. Договор лишает воли.

— Он лишает возможности не защищать. Довольно полезная штука в наше время, не находишь?

— Я верю и первой клятве, ее достаточно, — поморщился Адриан.

— А я — нет.

— Значит, придется смириться с тем, что ты не умрешь за меня. Сможешь вернуться и защитить то, что мне было дорого. Вернуть себе родовое имя и семью.

— Дурак, — отозвался Шейн. — И что мне с ними делать после стольких лет?

— Жить.

— Наивный дурак.

— Возможно, — ответил Адриан. Я поражалась спокойствию в его голосе. — Я против рабства и не буду его продолжать. Мы оба знаем, для чего тебе договор. Ты решил не возвращаться живым. Решил для себя, не спросив ни меня, ни ее . Давай, солги, что я не прав.

— Прав, — равнодушно отозвался Шейн.

Его чувства выдала рука, нервно и зло поправившая рукав на другой. Наверное, Шейн и сам не заметил, что сделал это, а я впервые с удивлением поняла, что у него и правда была метка. В отличие от всех нас у него и в самом деле была истинная пара. От которой он решил избавиться. Нет… избавить ее от себя.