И она учила ее. Учила владеть мечом, метать ножи и маленькие яры[8], величиной меньше ладони, стрелять из лука и самострела. Учила как суметь защититься, владея одним лишь кинжалом, и как драться и обезвредить противника, если окажется и вовсе безоружной. А Леона усердно запоминала даруемую ей науку и изо всех сил старалась не разочаровывать наставницу.

Поразительно, сколько силы и энергии было в этой женщине.

Она дала девочке основы травничества, настолько насколько смогла и успела обучила азам знахарства, научила видеть внутреннюю плоть и течение потоков жизненных сил в теле. Объяснила, как находить руками сердцевины угнездившихся в человеке болезней и доставать их, как бы те ни стремились обратно. Показала как быстро находить свой источник, чувствовать внутреннюю силу и пользоваться ей. Научила ощущать течение жизни в окружающем их мире и видеть чужое колдовство. А девочка впитывала и запоминала, восхищаясь тем, что может человек.

— Неужели чаровником может стать любой? — спросила однажды Леона, когда наставница объясняла ей, как правильно брать и направлять силы для сотворения обережных кругов.

— Конечно, — ответила Ружена, — колдун, ворожея, чаровник, ведунья, знахарь, все мы просто ученые люди. Помнишь, я рассказывала тебе, как образовывается гроза? Некоторые до сих пор считают, что это гнев Великих Богов. Но это лишь законы природы. — Женщина пожала плечами. — Тут ведь так же. Колдун берет силы, что текут вокруг и преобразовывает их, так, как нужно ему. Нужно лишь научить видеть и управлять ими. Ворожея умело связывает свой источник с теми силами, что нас окружают, чтобы видеть тайные символы, и использует древние знания, чтобы их читать. Она даже может подглядеть, как сплел свои нити Многоликий. Но это дело они не шибко-то уважают – не любит Многоликий, когда люди заглядывают туда, куда им не нужно. Знахарь же очень хорошо понимает силы природы, то, что сокрыто в растениях, в воде, в свете небесных светил. Мы видим их, видим, усиливаем, закупориваем в бутыльках и используем, чтобы лечить. Можем править токи жизни в людях и божьих тварях. Ну, про знахарство, то ты и сама уже много чего знаешь. А вот Ведунья может ходить туда, куда незнающим людям путь закрыт. Может вывести душу из нави, если ей еще рано уходить в обитель Мары. Может вливать силу в Слово и закупоривать его в оберегах. Ведуньи вообще много чего могут. Ведунья может быть и ворожеей, и знахаркой. Да только не каждая ворожея или знахарка может зваться Ведуньей. —Говорила наставница, поджигая пучки обережных трав. — Как любой человек может стать бардом, обучившись этому искусству, или резчиком по дереву, пойдя учеником к мастеру, так же и любой человек может стать чаровником или знахарем. Это все всего лишь законы природы, сила, наполняющая все вокруг, которой знающие люди могут управлять, используя внутренний источник и знания. Другое дело, что источник у каждого человека свой. У кого-то больше, у кого-то меньше. Но ведь и не каждый бард станет любимцем публики, и не каждый резчик по дереву — мастером, у кого-то брусок, словно кусок талого маслица режется, и выходит-то красота в руках у него, и медведь-то у него как живой выйдет, с душою, а другой брусок возьмет, и будет он у него, словно монолитный камень, и как бы он не старался, а нет жизни в его дереве. Вон ворон тот же, конечно, может запеть, но он никогда не выведет таких же трелей, как соловей, но зато и соловей заговорить не сумеет, как ворон. Помнишь у дядьки Федота ворон-то был? Умнейшая животинка и говорил-то с умом ведь, по делу. — Ружена закончила укладывать тлеющие травы по железным чашам, и усевшись на пол рядом с девочкой, посмотрела на нее и продолжила: — так уж случилось, Леонка, что у всех в этом мире есть предрасположенность к чему-либо, свой особый талант, призвание. Ну а теперь, давай-ка, вставай вот тут, и вспоминай, как я показывала…

Сейчас же Леона просто лежала и рассматривала жутковатые тени, отбрасываемые скудным убранством комнатки.

Ей не верилось, что этот день наконец настал, и ее охватило невероятное возбуждение, приятное предвкушение ближайшего будущего. Однако, вместе с восторгом ее одолевали сомнения и страхи. В книгах, герои отважно и безропотно шли на врага и не раздумывая пускались в путь, почему же ей тогда так страшно?

Тем временем шум грозы за окном утих, замолчал воющий ветер, а по крыше перестал барабанить дождь. Леону вновь потянуло в сон и, раскрыв ставни, чтобы точно не пропустить рассвет, она потушила лучину, легла в кровать и крепко уснула.

[1] Трясавицы – злые сестры, духи болезни.

[2] Волчье лыко – в народе «волчья ягода», ядовитые.

[3] Верста — единица измерения длины, равная примерно 1,07 км.

[4] Опрометью — очень быстро.

[5] Вощеный — пропитанный или натертый воском. Такая ткань водонепроницаема, более жесткая, имеет антисептические свойства.

[6] Мошна — старинный вид кошелька в виде небольшого кожаного мешочка с завязками.

[7] Лучина -тонкая и длинная деревянная щепка, предназначенная для освещения.

[8] Яры — маленькие острые трехлепестковые диски, метательное оружие.

Глава 4

Утром следующего дня Леона со странной смесью отвращения и нежного умиления наблюдала презабавнейшую картину. Проснувшись, когда стало светать, она обнаружила гордо сидящую на ее животе черную кошку. Мохнатая гостья выжидательно смотрела на нее, слегка наклонив голову на бок, а у ее белых лапок лежала недвижимая дохлая полевка. Заметив, что девушка проснулась, кошка взяла полевку в зубы и мягко ступая по одеялу, подошла ближе. Положив свою добычу на груди у девушки, она снова села, и уставилась на Леону своими круглыми зелеными глазами, ожидая заслуженное одобрение и похвалу. Видя, что девушка не торопится принимать ее дар, охотница недоуменно посмотрела на глупого человека и подтолкнула полевку еще ближе, мол: «ну давай же бери, ешь, чего ты ждешь».

— Ты ж моя хорошая. Принесла мне прощальный подарок, да Маська? — Леона одобрительно погладила заурчавшую кошку, которая сразу начала ластиться и тереться об руку, мол: «дааа, вот та-акс, мр-р, вотс сдес-сь еще почеш-ши-и», — умница наша, добытчица, — продолжала нахваливать животинку Леона, почесывая ее за ушами и стараясь не задеть дохлого грызуна.

Получив свою порцию ласки, усатая охотница мягко спрыгнула с кровати и, с полным чувством выполненного долга, начала спускаться с чердака, в предвкушении блюдца свежего молока.

— Добролюб, — простонала девушка.

— Чегой тебе? — весело спросил, появившийся на подоконнике домовой.

— Забери ее пожалуйста, — она жалобно посмотрела на деда и кивнула на «подарочек». Тот с напускным интересом посмотрел на дохлую мышь и сделал вид, что задумался.

— Нет-е, девонька, благодарю, конечно, но я уже позавтракал, — весело ответил он и, хохотнув, исчез.

Леона возмущенно посмотрела туда, где только что был домовой, раздосадовано выдохнула и, осторожно, так, чтобы на нее не свалилась дохлая мышь, откинула тонкое одеяло и встала с постели. Она осмотрела комнату в поисках чего-нибудь, чем можно было бы взять кошачий подарок, и не найдя ничего подходящего, брезгливо, самыми кончиками пальцев ухватила полевку за хвост и выбросила щедрый дар в окно, стремясь закинуть его в растущие неподалеку кусты.

— В яблочко! — радостно отметила Леона.

Вздохнув, она облокотилась на подоконник и с легкой грустью посмотрела на открывающийся перед ней вид.

Солнце медленно просыпалось, вставая над горизонтом и золотя шапку соснового леса. В воздухе витала утренняя свежесть, приятно пахло прошедшей грозой. С текущей рядом речки Подлянки доносились тихие всплески резвившейся там рыбы. На берег ближе к деревне уже вышли ранние рыбаки и споро подготавливали снасти. Подлянкой реку прозвали еще очень давно, за резко уходящее вниз дно и быстрое течение, подхватывающее неудачливых купальщиков.