Когда обоз только-только завернул к реке на полуденную стоянку, она еще надеялась окунуться, с предвкушением ловя влажный ветерок. Но едва расседлали коней и разложили на горячем солнце мокрые потники, едва разошлись по окрестностям дозорные, как оставшиеся мужики быстро скинули пропотевшую одежу и гурьбой направились купаться. Нагишом. Совершенно не стесняясь своей попутчицы.

Девушка сама отвернулась, как увидела к чему идет дело, и тихонько расположилась на осыпанном белым цветом клочке земли, спрятавшись в тени черемухи.

Нет, ей, конечно, как ученице знахарки не пристало стыдиться чужой наготы и смущенно отводить глаза. Скольких она обмывала в горячке, за сколькими убирала ночной горшок и меняла перепачканные простыни, и мазями не раз приходилось натирать болезных, и не стеснялась ведь она их наготы. Да только ж то хворые все были, болезные, и не срамно это было. А тут другое дело.

Да и одно на других смотреть, а другое себя показывать. Она думала, правда, отойти подальше и сыскать местечко, где могла бы спокойно искупаться. Но Бальжин просил одной далеко не отходить, не отделяться от обоза. Ничего, потерпит. Все равно самое горячее солнце они тут, в тени, переждут, а там уже не так палить станет, можно и обождать до вечера. А как на ночную стоянку встанут, сходит, наберет в котелок ключевой воды, отойдет с Флоксом подальше, да в лесу обмоется.

— Не пойду я с мужиками, — спокойно ответила девушка, глядя как взлетает дымчатая грива Флокса, силящегося отогнать от глаз мошкару.

Может попробовать сделать ему амулет от гнуса? Умучается ведь. Дома хоть дегтем можно было намазать или отваром пижмы с полынью полить, да хватает этого ненадолго, и с собой тот же отвар далеко по лету не увезешь — пропадет. Хотя, такое, наверно, сделать-то и не можно вовсе. Небось, если б можно было, то Ружена б уже наверняка наделала такие и для своих лошадок с любимой козочкой, и для всех деревенских. И отбоя бы от просителей не было, у всех ведь скот мучается по жаре. А так наверно…

— Неужто оробела? — удивился Кирьян, сбивая ее с мысли, — ты что раньше мужиков без портков не видела?

— У нас в деревне бабы и мужики отдельно в баню ходят, — пожала плечами девушка, — но я при знахарке помощницей была, меня чужой наготой не смутить, — вот вроде и не врет, а все одно не правда. Ведь смутилась же.

— Так и чего ж ты тогда тут сидишь понурая, а не в реке купаешься? — спросил мужчина, сорвав былинку[1].

Леона понаблюдала, как он задумчиво покрутил ее в пальцах и сунул в рот, и, пожав плечами, ответила:

— Хочется так.

Кирьян недоуменно нахмурился, а потом вдруг понимающе хмыкнул и, весело рассмеявшись, проговорил:

— Да ладно тебе, чего мы баб голых чтоль не видали.

— Ну, на счет баб не знаю, — Леона усмехнулась, и весело качнула головой назад, туда, где сейчас купались мужчины, — а вот друг друга…

Кирьян высоко поднял брови в притворном удивлении:

— Да ты никак изволишь шутить?

Девушка улыбнулась и пожала плечами.

— Видали, или нет, меня то не касается, — уже серьезно сказала она, отворачиваясь, — а я все равно со всеми не пойду.

Кирьян хмыкнул, но ничего не ответил. Он глядел на пробивающееся сквозь цветущие ветви солнце и довольно улыбался, задумчиво пожевывая сорванную травинку.

Девушка перевела взгляд в сторону повозок и тихонько хмыкнула. Словцен вон тоже купаться не пошел, только вряд ли это он от излишней скромности. Сидит вон у крайней телеги, прячется от солнца в тени ольхи, бросает на нее хмурые взгляды из-под светлых ресниц, а подходить не подходит. Пробовал уже, не вышло.

Кирьян вдруг встал, подхватил валяющуюся рядом куртку и сказал:

— Иди возьми, чего тебе надо, чтоб искупаться, я пока остальных предупрежу, что мы уйдем.

Девушка подняла на наемника озадаченный взгляд.

— Я с тобой схожу, отойдем вон туда, — он протянул руку, указывая на изгиб берега, густо заросший деревьями, — там заводь небольшая, тебя никто не увидит, сможешь искупаться. Я постерегу.

Леона повернула голову в указанном направлении. Задумалась. Недоверчиво покосилась на мужчину.

Кирьян, усмехнувшись ее реакции, возмущенно закатил глаза и осуждающе покачал головой, дескать «и о чем ты только думаешь, девка».

— Я с тобой в воду лезть не собираюсь, смотреть на тебя тоже, — ответил он на ее невысказанные сомнения. И не удержавшись, плутовато прищурился и весело добавил: — если только чуть-чуть.

Леона поджала губы и недовольно выдохнула. Наемник в ответ досадливо покачал головой и уже серьезно сказал:

— Да отвернусь я. К воде спиной сяду, а если надо чего будет, сама позовешь.

Девушка задумалась. С одной стороны, искупаться очень хотелось — она прикрыла глаза и представила, как хорошо ей становится в прохладной воде, как она распластавшись на ее поверхности спиной, блаженно плывет по течению, медленно перебирая руками…