— На случай серьезных ран и хворей… — шептала Леона, отыскивая в полумраке кибитки столь необходимый сейчас сосуд.

Она бегом вернулась обратно, взволнованно опустилась рядом с оружейником, и откупорила небольшую деревянную баклажку.

— Бальжин, вот, — проговорила она, прикладывая ее к бледным губам мужчины. — Выпей, один глоток всего.

Мужчина покорно отпил из баклаги и тяжело откинулся головой назад, переводя дух. Словцен тут же подхватил ускользающую нить беседы, вновь заставляя оружейника говорить. Наемники же тем временем уже разожгли костер и вывесили над ним котлы с водой, о чем сообщил подошедший Немир.

— Скажи мне сразу, как начнет закипать, — попросила девушка, закупоривая деревянный сосуд и мысленно благодаря предусмотрительного домового. Что именно было в подаренной Добролюбом баклажке, она не знала, но была абсолютно уверена, что это поможет Бальжину.

Наемник молча кивнул и вернулся к костру. Он был явно не доволен, что ему приходится выполнять бабьи команды, но ежели девка и впрямь может помочь, то он готов попуститься. Все ж знахарка, не простая баба, не так уж и срамно это выходит.

Леона попросила Кирьяна принести чистую кружку и, под тихий шепот Бальжина, сосредоточенно стала перебирать ворох крохотных мешочков и по щепоти насыпать из них в кружку разные травы и порошки.

Вернулся Немир, сообщив, что вода в одном из котелков на подходе. Девушка, не отрываясь от трав, кивнула, докончила составлять сложный лекарственный сбор, которому долженствовало, помимо всего прочего, остановить кровотечение, когда будет снят жгут, и ослабить предстоящую боль, и передала кружку Немиру.

— Не больше четверти, — уточнила она, наказав ему налить в кружку закипающей воды.

Дальше девушка быстро развернула небольшой кожаный сверток, в котором оказались странные изогнутые иглы и малопонятные окружающим инструменты, и, вынув некоторые из них, передала возвратившемуся с кружкой Немиру.

— Положь их в тот котелок, где воды меньше, и пусть кипит вместе с ними. Во втором вода нагрелась? — сказала она, отдав наемнику инструменты и принимая исходящуюся паром кружку.

— Вот-вот закипать начнет.

— Неси, как закипит, — кивнула она наемнику, отставляя кружку.

Мужчина ушел выполнять очередное поручение, а она, выждав некоторое время, долила в кружку холодной воды и поднеся ее ко рту оружейника, который выглядел все хуже, проговорила:

— Бальжин, тебе сейчас нужно это выпить, и потом мы начнем.

Когда он с трудом осилил наконец большую часть и устало отвернулся, переводя дыхание, она добавила:

— Это поможет тебе. Облегчит боль и остановит кровь. И еще. Я не могу дать тебе маковое молочко, но…

Она отставила кружку и раскрыла деревянный короб, который оказался заполнен крохотными стеклянными бутыльками. Достав и откупорив один из них, она вылила треть его содержимого в кружку, поболтала и снова поднесла к посиневшим губам Бальжина.

— Это ивовая вытяжка, — объяснила она, пока мужчина пил, — она притупляет боль.

Немир наконец принес котел с горячей водой. Опомнившись, Кирьян, быстро сбегал за пустым, и девушка развела в нем теплую воду, вылив туда что-то из очередного темного стеклянного бутылька, вынутого из короба.

— Когда я буду говорить, в котелок нужно будет доливать горячую воду, — быстро проговорила она, поворачиваясь к Немиру и протягивая ему один из бутыльков. — По черпаку за раз, не больше. На один черпак по две капли.

Мужчина молча кивнул, аккуратно сжав в кулаке крохотный пузырек, напряженно наблюдая за собранной девушкой.

А после началось самое тяжелое. Леона обновила жгут и, снова начисто вымыв руки и обработав их самогоном, начала осторожно промывать рану, по чуть-чуть срезая отмокшие участки портков. Кирьян держал Бальжину ноги, Словцен с присоединившимся к ним Чеславом прижимали к земле его руки и следили за тем, чтобы он не потерял сознание, Немир обновлял воду, строго следуя указаниям Леоны, а Яр оставался рядом, готовый в любой момент выполнить следующее поручение. В один из моментов она отправила его снять с костра котелок с инструментами, который уже давно звенел кипятящимся в нем металлом, и слить из него воду. Затем, под чутким контролем девушки, они перенесли и уложили Бальжина на чистый, заранее вымытый самогоном лежак. Мужчину сильно колотила крупная дрожь. Каждую его конечность теперь крепко держали по двое наемников, а Словцен и Немир оставались рядом с Леоной, на случай если девушке что-то срочно понадобится. Она ослабила и еще раз перетянула повязку, не дающую крови идти по перерезанным венам, чтобы не дай Боги, не началось отмирание тканей; всунула обессиленному оружейнику в рот толстый сверток ткани, велев его крепко зажать зубами, и, разложив под руками все необходимое, молясь, чтобы у нее не начали вдруг дрожать руки, начала сосредоточенно сшивать обескровленные части раны.

Бальжин лежал весь белый, натянутый, как струна, по лицу его градом катились крупные капли холодного пота, но к чести его, он не впадал в беспамятство или бред, не начинал биться, пытаясь вырваться, как бывало делали менее стойкие мужи, а с достоинством выдерживал это испытание. И лишь натянутые от напряжения жилы и невольно катившиеся слезы из зажмуренных глаз, выдавали всю тягостность его состояния.

Те немногие наемники, которым не было позволено участвовать в этом процессе и даже находиться рядом, были оставлены следить за связанными предателями. Узнавать, как все проходит, они не могли — Леона строго-настрого запретила какие-либо перемещения и громкие разговоры в лагере, пока она не закончит. Мужчинам только и оставалось, что бросать в их сторону напряженные взгляды, молча ожидая завершения этой опасной затеи. А потому, когда к ним подошел уставший Чеслав и сообщил, что срочно нужно освободить одну из повозок, наемники незамедлительно взялись выполнять указание, тихо радуясь хоть каким-то подвижкам. Разумеется, они не забыли при этом воспользоваться случаем и напряженно уточнить, как продвигается дело.