— Орееешкии! Каалеееныые орееешкии! — разнесся звонкий девичий голос. Мимо них плавно прошла хорошенькая молодая девица с большой плетеной корзинкой полной орехов и остановилась рядом с парой молодых парубков, рассматривающих прилавок с выделанной кожей. Те, краснея и глупо улыбаясь, купили у нее по большому кульку. Отдав парням лакомство и улыбнувшись, она тряхнула толстой косой и игриво стрельнув в них глазками, плавно пошла дальше.

— Леона? — спросил Словцен, провожая взглядом молодую торговку.

— Чего тебе, братец? Одолжить полушку на орешки? — хихикнула Леона, проследив за его взглядом.

У парня покраснели уши и он, забавно смутившись, отвернулся от привлекшего его зрелища.

— Ну тебя, — немного обиженно буркнул парень и быстро перевел тему: — с каких пор ты разбираешься в оружии?

— Лет с тринадцати, — задумавшись, ответила она, рассматривая аккуратные плетеные корзины, мимо которых они сейчас проходили.

— И ты ни разу даже не заикнулась!

— Ружена велела молчать, — пожала плечами девушка, остановившись у палатки с бурдюками[4] и с любопытством став рассматривать разложенные сосуды.

— Здравия тебе, добрый купец, — сказала Леона, взяв в руки один из бурдюков, — отдашь за три серебряника?

— Да ты что! Ему цена минимум десять! — искренне возмутился торговец.

— Три с половиной.

— Ищи дураков! Кто ж за такие гроши продаст? Девять, не меньше!

— Четыре серебряника, — сказала девушка, рассматривая большой искусно выделанный бурдюк, — не больше.

— Восемь!

— Шесть с половиной. — Леона посмотрела на купца.

— Семь, — насупился купец с длинными усами.

Леона молча положила бурдюк на место, поклонилась купцу и развернулась, сделав шаг в сторону.

— Ай, бери за шесть с половиной!

— За шесть, — сказала Леона, разворачиваясь к прилавку.

— Ух, какая девка, — хохотнул купец.

Она протянула плату и взяла бурдюк.

— Доброй торговли тебе, — Леона, улыбнувшись, поклонилась, и они пошли дальше.

— Ну и кто тут не умеет торговаться? — шутливо ткнув друга локтем в бок и хитро подмигнув, спросила Леона.

— У тебя же есть баклажки, — вертя в руках непривычный сосуд, сказал парень.

— Да есть, но ты посмотри на этот, он когда пустой совсем мало места будет занимать в поклаже.

Словцен озадачено свел на переносице брови и посмотрел на подругу.

— Ты куда-то собираешься?

Леона раздосадовано вздохнула и недовольно закусила щеку. Нутро сжалось от неприятной неизбежности. Само-собой она понимала, что однажды настанет этот момент, и ей придется что-то да рассказать другу. Но ужасно не хотелось верить, что время для откровенного разговора уже пришло. Уж очень ей не охота было портить последние дни ярмарки хмуростью и бесплодными уговорами остаться.

Немного поразмыслив, подбирая нужные слова, она ответила:

— Я приехала сюда не ради гуляний, братец. Мне нужно найти купца с чьим обозом я бы смогла выехать на большак.

— На большак? Да ты никак рехнулась? Ты что, в бане перегрелась? — воскликнул парень.

Леона хмуро посмотрела на друга.

— Нет. Я уезжаю отсюда, Словцен. Попрошусь в обоз к какому-нибудь купцу. Они с охраной ездят, с ними спокойнее на большак выходить. Одной всяко страшнее, чем в компании.

— Вон оно как, — невесело ответил парень.

Они шли какое-то время молча, и каждый был погружен в свои мысли. Их уже не радовала ни пестрая ярмарка, ни веселая музыка скоморохов, ни аппетитные ароматы лакомств, витающие в воздухе.

Леона думала о том, что это было неизбежно — они уже выросли, и пришло время каждому идти своей дорогой. Не вечно же им было валяться в траве и драться палками. Но почему-то легче ей от этого понимания не становилось. Она чувствовала себя скверно, на душе было погано и тягостно. Ее не отпускало ощущение, словно она провинилась.

Спустя какое-то время, когда веселый шум ярмарки остался позади, Словцен вдруг уверенно произнес:

— А знаешь, что Леонка! Я с тобой поеду! Кто ж девку одну на большак пускает? За тебя и постоять-то некому. Стало быть, на мне ответственность.

Леона, остолбенела. Поедет? С ней? Она мысленно застонала. Нежданные попутчики ей были ни к чему. Как ответить другу, чтобы его не обидеть? Как объяснить, что она едет одна и не нуждается в сопровождающих?

— Словцен, да куда же ты поедешь, — аккуратно подбирая слова, начала Леона, — у тебя все родичи здесь. Не бросишь же их. Семейное дело. Невеста, небось, уже сосватана. Тебе нужно домом обзаводиться, семьей, а не ехать неизвестно куда.