— Эскара, — сказала Кенто. Она назвала меня полным именем, и я предположила, что она недовольна мной. — Что это за существо?

Я подошла, чтобы присоединиться к ней и Сирилет в защите выживших.

— Гуль.

Кенто покачала головой. Она все еще не сводила глаз с Бракунуса.

— Гули маленькие, — сказала она. — Размером с землянина.

— Э-э, нет. Это не так, — сказала Сирилет. Ее руки были вытянуты перед собой, удерживаемые на месте металлом, вплавленным в кожу. — Я имею в виду, они могут быть такими. Но они могут быть и больше. Намного больше. Я пыталась объяснить ей, мама. Гули никогда не перестают расти. Этот, должно быть, старый.

Сссеракис усмехнулся у меня в голове. Наша дочь умна, но недооценивает врага. Старый — это…

— Тихо. — Я и забыла, как трудно бывает думать, когда Сссеракис без умолку тараторит у меня в голове. Я почувствовала, как ужас внутри затихает и становится угрюмым. Ему не понравилось, что его отчитывают.

Сирилет на мгновение выглядела удрученной, затем ее брови гневно сошлись на переносице.

— Ты не имеешь права ругать меня как ребенка, мама.

— Я говорила не с тобой.

Сирилет взглянула на мою теневую руку и нахмурилась. Она, вероятно, собиралась задуматься, но вместо этого начала дуться. Это тонкая грань, если честно.

— Это не просто гуль, — сказала я. — Это великий гуль. Первый и старейший. Один из лордов Севоари.

— Мало того, что ты сбросила луну на наш мир, теперь ты еще и напустила на него полчища монстров, — сказала Кенто, и ее голос был достаточно острым, чтобы резать. Но обвинение было адресовано не мне.

— Ты продолжаешь обвинять меня, но я сделала то, что должна была сделать, — сказала Сирилет, растягивая слова. — Никто другой не стал бы. Или, я имею в виду, не смог бы. И…

Я отошла от своих ссорящихся дочерей и подошла к гигантскому гулю. Я почувствовала, как земля задрожала у меня под ногами. Моя врожденная геомантия подсказала мне, что это было не землетрясение. Это рычал гуль, уткнувшись брюхом в землю. Звук был достаточно тихим, я едва его услышала, но я его почувствовала. В нем звучала угроза.

Не позволяй ему запугать себя. Мы сильнее его.

— Да ну? — Я не была в этом уверена. Я была старой, усталой и голодной, меня мучила жажда и я держалась на ногах только благодаря силе, которую придавал мне Сссеракис. Мой ужас был не таким сильным, как он утверждал. Он слишком долго голодал. Мы оба были слабы.

Когда я подошла ближе, размеры гуля ошеломили меня. Он присел на четвереньки, как собака, пытающаяся уменьшиться в размерах, и все же его голова была в двадцати футах надо мной. Его руки и ноги были тонкими — это сравнительный термин, — но они были покрыты упругими мышцами. За долгие годы спаррингов с Тамурой я знала, что худой не означает слабый. Его глаза были плотно прикрыты грязной тканью, но при моем приближении он втянул носом воздух, и потрескавшиеся губы приоткрылись, обнажив коричневые и желтые клыки. Подтек слюны, величиной с мою голову, сорвался с челюстей чудовища и упал, быстро уйдя в пересохший грунт. Я была совершенно уверена, что проклятая тварь была достаточно велика, чтобы проглотить меня целиком, если бы попыталась, и, скорее всего, попросила бы десерт. Одна из его лап царапала землю, оставляя на песке глубокие борозды своими черными когтями.

Я остановилась в дюжине шагов от него и вытянула шею, чтобы посмотреть ему в лицо. Земля продолжала дрожать от яростного рычания чудовища. Теперь я была на расстоянии удара. Я знала, с убийственной уверенностью, что он может убить меня прежде, чем я успею ответить.

— Бракунус, — громко позвала я. Рычание немедленно прекратилось. Гуль склонил свою массивную голову набок. Я порылась в голове, чтобы сказать что-нибудь еще, но ничего не нашла. Вблизи монстр казался огромным. Я не могла понять, как живое существо может вырасти таким большим.

Бракунус рванулся вперед, его голова дернулась в мою сторону, и он остановился всего в нескольких шагах от меня. Он заполнил все мое зрение. Я не могла видеть ничего, кроме серого лица с потрескавшейся и покрытой волдырями кожей, почти земного, но неправильных пропорций. Морда у него была слегка вытянутая, нос слишком плоский, уши напоминали ямки, а шерсть жесткая, волокнистая и белая, как кость. И запах. Я не была уверена, было ли это из-за самого существа или из-за лохмотьев, которые оно носило, но вонь была невыносимой, как от падали, которую оставили гнить на несколько дней. Запах был сладковатым и тошнотворным, и мне потребовалась вся моя воля, чтобы не подавиться. Гуль снова фыркнул, так сильно, что мой теневой плащ зашевелился, и я чуть не угодила в пасть чудовища.

— Я знаю тебя, — невнятно то ли проревел, то ли прорычал Бракунус. Неудивительно, учитывая, что это существо не было создано для того, чтобы говорить на языке землян. Честно говоря, я была весьма удивлена, что он вообще мог говорить. Я никогда раньше не слышала, чтобы гуль говорил. Стоит также отметить, что, несмотря на общую вонь, исходившую от монстра, его дыхание было еще хуже. Меня слегка потрясло, что я не свалилась с ног от какой-нибудь инфекции, просто оказавшись на пути этого ядовитого дыхания.