— Вы хотите знать, как Железный легион это сделал, — сказал я. — Вы хотите знать, как он вернул Тертиса к жизни. — Осталось только трое, кто знал правду: Джозеф, Сссеракис и я. Правда, которая может снова перевернуть мир, даже если и спасет его.

Ты не можешь, Эска. Тогда ты вернешь Ранд и Джиннам их силу. С каждой смертью они становились слабее. С каждым возрождением они снова становятся сильнее. Бесконечная война будет продолжаться до тех пор, пока один из них жив. Если ты откроешь им этот секрет, они смогут возвращаться к жизни столько раз, сколько захотят.

Сссеракис был прав. И мой ужас еще не назвал цену. Более четырехсот жизней землян каждый раз, когда двое из богов воскресали. Мы были бы для них всего лишь топливом, подливающим масло в огонь Вечной войны.

— Я не могу.

— Тогда ты провалишь задание, — треснул Тертис, — и все, чем пожертвовали твои дети, пропадет.

Я посмотрела на Триса. Мой сын стоял среди тел своих друзей, забрызганный их кровью, с глазами, покрасневшими от горя. Я боялась за его рассудок. Я посмотрела на Сирилет. Моя дочь пропала. Ее разум, все, что составляло ее сущность, было принесено в жертву этой гребаной игре, в которую играли боги. Я не могла допустить, чтобы их жертвы были напрасны.

Они планировали это с самого начала.

Я рассмеялась, но в этом смехе было слишком много горьких нот.

— Вы сказали, что я была самонадеянна, думая, что все это касается меня. Но так оно и было, верно? С самого начала. Все это было сделано для того, чтобы вынудить меня рассказать вам, как воскресить мертвых Джиннов. Пошел ты нахуй, Аэролис. Пошли вы оба, но я это сделаю. Я скажу вам. Но того, что вы предлагаете, недостаточно.

— Недостаточно? — прогрохотал Аэролис. — Мы предлагаем исправить ваш мир, сделать его снова пригодным для жизни. Почему этого недостаточно?

— Верните моей дочери разум, — прошипела я.

Тертис треснул.

— Но это было частью платы. Ее задание. Ее жертва.

Камни Аэролиса рассыпались, и порыв ветра ворвался в колизей, в центре которого закружился вихрь в виде песочных часов.

— Мы же сказали, что это переговоры, брат. Пусть будет компромисс.

Компромисс — это не что иное, как приятное слово, обозначающее, когда кто-то так сильно тебя задолбал, что у тебя нет другого выбора, кроме как дать ему все, что он хочет.

— Принято, — сказал Тертис. — Разум твоей дочери. Мы вернем вашему миру условия, пригодные для жизни. А теперь скажи нам, женщина. Как мы можем вернуть наших братьев к жизни?

— Этого все еще недостаточно, — прорычала я богам. — Мне нужно позаимствовать ваш летающий город.

Авгурии. Пророчество. Если бы Тамура еще не рассказал мне, что они дерьмо, я бы догадалась об этом тогда. Предполагалось, что я должна была положить конец Вечной войне. Вместо этого я только что гарантировала, что она будет продолжаться еще долго после гибели обоих миров. Я всегда делаю нечто противоположное ожиданиям.

Сирилет медленно приходила в себя, моргая затуманенными глазами, нетвердо держась на ногах. Она ничего не помнила после того, как села с этой проклятой шкатулкой. Я рассказала ей, что Джинны сделали с ней, что они заставили сделать Триса, и что я дала им в обмен на их помощь. Думаю, она сразу поняла, чего мне это стоило.

Аэролис и Тертис немедленно покинули До'шан, но они обещали вернуться. Они заверили меня, что город будет там, где мне нужно, и когда нужно. Когда они пронеслись по небу, на побережье Иши обрушился сильный дождь, и я увидела, что оно почернело от пыли и мусора. Может, они и были ублюдками, но Джинны сдержали свое слово. Они уже работали над тем, чтобы устранить, насколько это было возможно, последствия разрушений. Это не будет быстрым или легким, и я опасалась, что многое уже никогда не станет прежним, но я почувствовала это, как дуновение ветра. Под их опекой Оваэрис не развалится. В конце концов, они наши боги. Дерьмовые боги, может быть, но, честно говоря, у них был дерьмовый образец для подражания.

Как только Сирилет пришла в себя, я подошла к Трису. Я попыталась утешить его, но он отстранился от меня, покачав головой. Он придет в себя. Я слишком хорошо понимала, какой гнев и отвращение он испытывает. Это разъедало его изнутри, высасывало радость из окружающего мира и заменяло ее горькой яростью. Это пройдет. И я ничего не могла для него сделать, кроме как быть рядом, когда он сломается от сдерживаемого напряжения.

Я перенесла нас обратно в Ишу. К счастью, жители деревни не вернулись в свои горящие дома. Это было хорошо. Я не уверена, что Трис смог бы справиться с ненавистью в их глазах. Я думаю, он, наконец, начал понимать, каково это — быть моим сыном.

Мы вернулись в Йенхельм успешным, но побитым трио. Я выдала одну вещь, один секрет, который поклялась никогда не раскрывать. И, самое худшее, я знала, что никогда не заплачу за это. За это должны были заплатить жители Иши. Боги без колебаний отдадут их жизни, чтобы возродиться.

Во дворце Йенхельма царила странная атмосфера. Это было похоже на праздник. Я не думала, что перемены Джиннов могли произойти так быстро. Когда Трис ускользнул, чтобы найти таверну, где можно было бы утопить горе, а Сирилет направилась в тронный зал, чтобы посмотреть, что требует ее внимания, я дала им уйти и спросила проходившего мимо слугу, что происходит.