— Ну а чего во мне прекрасного? — я развел руки, демонстрируя больничную одежду. — Небрит. Плохо вымыт и в затрапезной одежде.

— Это точно, — расхохоталась Оксана, а я выдохнул с облегчением.

Кажется, я все-таки не ошибся в девушке. Нет в ней сугубо бабской дурости и вредности. Именно что бабской, не женской. Когда сначала орут, а потом думают. Скандальность и хабальность в Гриневой отсутствуют напрочь. Как и традиционное понимание, как мужика надобно воспитывать кнутом и пряником. За все ругать, интимного счастья выдавать только по великим праздникам, на всех особей женского пола смотреть с подозрением. Гавкать на своего мужика, чтобы не смотрел по сторонам. А мужик он ведь что? Правильно, он ведь ласку и понимание любит не меньше женщины. Правда, в этом мы в жизни вслух не признаемся, но таки умная женщина, она и сама в курсе.

«А, к черту все!» — подумал я, придвинул к себе Оксану и принялся целовать, как будто завтра конец света.

Не знаю, сколько мы миловались, но крыша у меня закипела знатно. Тяжело дыша, мы отпрянули друг от друга. Я поднялся со скамейки, вытащил пачку и закурил, чтобы хоть как-то успокоиться. Хотелось продолжения, но не на лавке же в больничном дворике в кустах непонятного дерева.

Оксана, покрасневшая и оттого еще более милая и желанная, приложив ладошки к горящим щекам, глубоко и часто дышала, приходя в себя.

— Егор… — попыталась что-то сказать, но голос сбился.

Я молча курил, улыбался и любовался девушкой. «Хороша деваха!» — раздался в голове голос Митрича. Я даже оглянулся, решив, что дядь Вася подкрался незаметно и стал свидетелем нашей личной сцены. Но нет, рядом по-прежнему никого не было.

— Егор… А как же Лиза… — выдохнула наконец-то Оксана, испортив такой уютный момент.

— А что с ней? — включил я дурака.

Ну, право слово, сколько можно повторять: Лизавета мне никто, и возвращаться к ней не собираюсь. Планы Бариновой на меня — это ее проблемы, моя проблема — как можно быстрее от нее избавиться.

— Как там ее нога, кстати? Когда на самолет можно отправлять? — равнодушно уточнил я, выбрасывая бычок и доставая еще одну сигарету. Вот так и бросай курить. С такой личной жизнью никаких нервов не хватит, чтобы извести пагубную привычку.

— Не знаю, — огорченно вздохнула Оксана.

— Не понял? — изумился я. — Ты же ее лечащий врач.

— Ну, вот как-то так… — Гринева смущенно улыбнулась. — Лизавета Юрьевна отказывается от моих услуг. Уверяет, что ты уехал в Новосибирск за специалистом и скоро вернешься.

— Чего? Она что, совсем дурная? Меня нет почти неделю, а она выдумала сказку и верит в нее?

— Егор! — возмутилась Оксана. — Она твоя невеста, пусть и бывшая. Нельзя же так отзываться!

— А как можно, Оксана? — уточнил я. — Не привык приуменьшать. По мне лучше напрямки, чем в объезд. Словоблудие не по моей части. И как она справляется, если ты не помогаешь?

— Василий Дмитриевич принес ей нормальные костыли, она… вовсю хозяйничает у тебя дома. Считает, что ты поехал просить руки и сердца у ее родителей. Каяться и исправлять ситуацию.

— Не понял еще раз, — ошалело уставился на Гриневу. — Ты же сказала, что Лиза решила, я уехал в областную больницу? Из которой уже вернулся бы раз десять.

— Это вторая версия, — мило улыбнулась Оксана. Глаза ее заблестели от смеха, но выражение лица Гринева состроила самое что ни на есть серьезное.

— Э-э-э… — только и смог выжать я из себя. — В этом месте поподробнее.

— Пока никто не знал, где ты и куда подевался, Лиза озвучила первую версию. Затем сообразила, что двое суток — слишком много для того, чтобы съездить в больничку и обратно. Мы ведь ее не бросаем… Нехорошо это… — чуть виновато произнесла Оксана.

— Спасибо за это огромное, — вырвалось у меня. — Лиза, она хоть и с придурью, извини, но как есть, но все-таки человек… К тому же одна в незнакомом месте. А поселили ее где? — уточнил я.

— В твоем новом доме, куда ты так и не выехал, — успокоила Гринева.

— И все-таки откуда сватовство вылезло? — напомнил я.

— Вторая версия появилась, когда твои соседки объявились. Пришли помочь бедной девочке, заодно и познакомиться. Мария Федоровна активно лечит Лизу барсучьей настойкой. Правда, Баринова почему-то отказывается принимать ее внутрь. Тут она ссылается на меня, говорит, доктор не разрешает, — усмехнулась Оксана. — В остальном, Степанида Михайловна и Мария Федоровна полностью взяли ее под свое крыло, и очень мне помогают с лечением. Иначе твоя Лиза совсем бы ничего не делала с ногой.

— Не моя она, — буркнул я. — Оксан, а есть шанс, что к моему возвращения Лиза совсем выздоровеет, и я смогу отправить ее домой?

— Ну… если ногу сильно не напрягает… и выполняет все предписания, вполне… — задумчиво протянула Гринева. — Ты же понимаешь, я сейчас не контролирую процесс. Она меня на порог не пускает. Обвинила в том, что хочу увести тебя у нее, — Гринева виновато опустила глаза.

— Чего? — опешил я. — Она что, скандал закатила? — Ксюш! Ну-ка рассказывай! — потребовал я.