— Он несчастный человек, — тихо произнесла Подина. — Счастливые люди пить не будут. Ну, разве по праздникам большим, но ведь не как свиньи! А Рыжий… Что-то его поломало, вот он и пьет.

— Угу… Дурость это, а не поломка, — неожиданно заговорил Свирюгин. — Оправдание самого себя и собственной дурости, а никакая не болезнь, — проговорил Володя и замолчал.

— Это выбор человека, ребята. Плохой ли, хороший, но любое действе — это наш с вами выбор. Пить или не пить, бить или не бить, учиться или не учиться, следовать за мечтой, добиваться цели, или нет. Мы с вами каждый день делаем выбор. Кто-то сознательно, а кто-то не очень.

— Вот прям-таки каждый день? — хмыкнул Федор. — Вот какой с меня выборщик? Я еще несовершеннолетний, мне чего скажут, то и приходится делать. Скажут, в школу топай, я и потопаю. И попробуй не приди. Тут же налетят, накинутся коршуны. И завуч, и директор с классухой… э-э-э… с классным… и родители… Батя и вовсе ремнем отходит, у него не заржавеет.

— Но ведь ты можешь отказаться и не пойти, — улыбнулся я. — И это тоже выбор: получать знания или получить по мягкому месту ремнем. Как и у отца твоего возникнет выбор: махнуть на тебя рукой или вразумить тебя по-своему, как умеет.

Старшеклассники задумались.

— Верно всё учитель ваш говорит, — после молчания первым заговорил Степан Григорьевич. — Оно, конечно, сейчас время-то мирное, хорошее… Но ведь и в мирное время много чего решать приходится, чтобы вот вы и сейчас, и потом жили как люди. Как советские граждане. Страну свою уважали, защищали, людей ценили, трудились честно, не напоказ, а от души. Ежели мы все будем каждый день правильный выбор делать, то, глядишь, и плохого не останется.

— Ну да, конечно, — фыркнул Горка Волков. — Хороших людей мало, а людей вон сколько, и каждому чего-то надо. Телевизоры, приемники, машины. Да и от зарплаты никто от хорошей не откажется. Вот и выходит: если хочешь хорошо жить, не всегда правильный выбор поможет. Вон Вовку возьмите: за него выбор-то уже сделали. А он сам ничего и поделать не может. Батя сказал, а батю слушаться надо. Нас и в школе, и дома так учат. Значит, что? Правильно, выбор у нас невелик — надо сначала родителей слушаться, в школе учителей, потом на работе начальство, и делать, как они велят. Вот и весь выбор. То есть за нас взрослые уже давно все выборы сделали. Наше дело — только подчиняться.

Егор с вызовом посмотрел на троих: меня, Митрича и Бороду, игнорируя сердитый взгляд Свирюгина.

— Кхм… Вот вроде и верные слова говоришь, да сути не понимаешь, — хмыкнул Степан Григорьевич. — Оно, к примеру, на войне как было? Есть командир, его надо слушаться, так?

— Ну, так, — буркнул Егор.

— А вот ежели командира убило, тогда чего? Бежать, что ли? Или врагу сдаваться? — прищурился нехорошо фронтовик.

— Воевать! — вспыхнул Волков. — Наши не сдаются!

— Так командира-то нету, стало быть и приказ модно не выполнять, кто проконтролирует? А? Нету командира, нету приказа.

— Это другое! Командир он ведь перед боем приказ отдал! И приказы не обсуждаются, выполняются до конца! Велел в бой идти… ну там или в разведку, или еще чего… — Егор окончательно запутался, пытаясь понять, чего от него хочет Степан Григорьевич.

— Вот это и есть выбор: принять на себя ответственность и вести людей дальше. И самому идти вперед. Когда знамя падает из ослабевших рук, всегда есть тот, кто подхватит флаг и поведет за собой людей дальше, к победе. И есть те, кто пойдут в поводу, за знаменем в других руках. А еще те, кто предпочтут отсидеться в окопах, трясясь, как зайцы под кустом. Или сдаться в плен, чтобы, значит, шкуру свою уберечь. Ты чего выберешь?

— Я? — растерялся Волков. — Я в бой пойду, прятаться не буду.

— Вот и выбор, вот и весь сказ, — довольно хмыкнул Степан Григорьевич. — А ты говоришь — родители. На поле боя родителей нету. И учителей тоже школьных. Стало быть учителя тебя тут в школе, научили делать правильный выбор. А родители дома показали, как правильно жить. Оно, конечно, слушаться родителей надо, тут не спорю. Но и своя голова на плечах должна быть. А то скажет тебе батя: пойди, сынок, мать ударь или у бабки пенсию отбери да мне принеси, и чего, пойдешь?

— Нет, конечно! Вы чего, Степан Григорьевич! — возмутился Горка.

— Вот, а ты говоришь — все за тебя решили, — хитро прищурился Борода. — Правильно ваш учитель говорит: выбор — он каждый день. И ежели больше будет тех самых, кто знамя поднимает и за собой ведет, так и жизнь станет по другому руслу течь, не по канавке, осокой заросшей, а по чистому ручью. А там, глядишь, и до моря-океана дотечет.

Ребята молчали, переваривая сказанное. Я наблюдал за школьниками, надеясь, что слова Степана Григорьевича легли им в душу, дошли до сердца. Про себя я уже наметил план дальнейших действий. Осталось только свести мысли в одно большое дело и добиться того, чтобы дело это высоко оценили нужные люди в образовании. Великие дела всегда начинаются с малого шага. Вот его-то я и сделаю на выступлении.

Насыщенная событиями осень сменилась спокойной зимой, морозами, снежными заносами и веселыми зимними забавами. Теперь, шагая по заснеженным улицам утром в школу, я планировал собственную жизнь с замахом на будущее.

В свою новую школьную реальность я тащил из собственного будущего всё, что считал достойным, интересным и способным не просто заинтересовать детей, но отозваться в их сердцах. Все возможности, которые помогут раскрыть детские таланты и способности, заставить заложенное от рождения семечко добра и счастья дать ростки, чтобы маленький отросток сумел окрепнуть и вырасти в настоящее дерево. В тот пресловутый стержень, который сумеет спасти державу. Создать поколение людей, искренне, от души и сердца радеющих за свое Отечество — тот путь, который я наметил себе в качестве цели. Земля Русская богата сильными, смелыми и талантливыми людьми. Иногда достаточно одного толчка, чтобы изменить жизнь человечества.