Стремление к лучшей жизни вполне нормально для человека. Но большая власть — большая ответственность. Правители, которые этого не понимают, обречены на провал, а вместе с ними гибнет страна и народ. Стоять у руля огромного государства — значит осознавать ответственность, в том числе обязанность защищать, заботиться и помогать.

Именно поэтому уже сейчас нужно думать о грядущем, пока в большинстве молодых умов еще горит вера в светлое будущее.

С этими мыслями я пришел к Почемучке, к своему бывшему преподавателю Геннадию Анатольевичу Лапшину. Ну, мысли о своем видение будущем я ему, конечно, не озвучивал, но одну идею подкинул. Собственно, концепцию я позаимствовал у родного государственного образования.

Шестьдесят седьмой оказался урожайным и для образования. В этом году разработали Положение о всесоюзных олимпиадах школьников по математике, физике и химии.

Я предложил Геннадию Анатольевичу провести экспериментальную областную техническую олимпиаду. Главный приз победителю — зачисление в институт в Академическом городке без экзаменов, без оглядки на оценки в аттестате. К моему удивлению, Лапшин довольно легко согласился и очень оперативно продвинул эту идею руководству. И вот в январе мы с ребятами ожидали первый отборочный тур.

Этапы разрабатывали профессора и научные сотрудники, чтобы отобрать из множества желающих те самые жемчужины, которыми полна земля русская и глубинка сибирская.

Свирюгину я первому принес Положение, положил на парту и поинтересовался:

— Какие планы на жизнь, Володя?

Владимир, недовольный тем, что я оставил его после уроков, хмуро зыркнул на меня и промолчал. Отношения между нами оставляли улучшились, но пропасть недоверия все еще лежала.

С одной стороны, Свирюгин после всех совместных приключений вроде и доверял мне, как взрослому товарищу. С другой стороны, парень настолько привык вариться в собственных проблемах, не ожидая и не рассчитывая на чью-то безвозмездную помощь, что рука, протянутая с дружескими намерениями, рассматривалась им как очередная ловушка.

Кстати сказать, хулигана, который разрушил наше Пламя Революции, мы нашли довольно-таки быстро. Им действительно оказался Рыжий. Десятый класс едва не покалечил пьяницу, потерявшего берега. Особой кровожадностью отличились девочки. Они предлагали обмотать Рыжего световой лентой, привязать к столбу на колхозной рыночной площади и повесить ему на грудь табличку «Диверсант». Ребята хотели всего лишь набить морду и сломать руки, что неповадно было. Честно говоря, на самосуд я успел в последний момент, и всё благодаря моим семиклассникам.

Небезызвестный Ленька Голубев примчался ко мне в класс и, краснея, бледнея, пыхтя от волнения, смущения и стыда «сдал» десятиклассников. Ленька очень переживал о своем «предательстве». Мне с трудом удалось убедить мальчишку в том, что никакой он не предатель, а совершил смелый поступок. Потому что порой требуется намного больше смелости, чтобы не позволить друзьям натворить глупостей.

— Понимаешь, Леонид, — серьёзно глядя в глаза парнишке, объяснял я семикласснику. — Быть смелым, чтобы противостоять врагам — отличное качество для настоящего мужчины, да и для женщины тоже. Но гораздо большая смелость нужна для того, чтобы действовать наперекор близким товарищам. Ты молодец, Леонид.

Голубев шмыгнул носом, поелозил по доскам пола носком ботинком, но я видел по глазам, что мысль мою парнишка с трудом, но все-таки понял, принял и в скором времени осознает до конца. Главное — я сумел донести до Леньки, что никакой он не предатель. И всё верно решил.

Так что успел я вовремя. Остались мои архаровцы с чистой характеристикой. А Рыжего мы сдали со всей доказательной базой участковому Дим Димычу. Тот самый отпечаток обуви оказался решающим в расследовании «О диверсии против скульптуры Пламя Революции». Именно так назвала наши поиски Зина Григорьева, большая любительница детективов, мечтающая служить в родной милиции.

Оказалось, Зинаида скрупулёзно собирала сведения о советской милиции и очень гордилась тем, что носит одно имя с Зинаидой Михайловой. Девушка-регулировщица в ночь на 22 июня сорок первого года оканчивала десятилетку. Как и многие москвичи, рыла окопы на подступах к столице, а затем пришла в ОРУД — Отдел регулирования уличного движения. Во время бомбежек Зинаида всегда оставалась на посту, чтобы не позволить мародерам заниматься грабежом, а вражеским разведчикам — подавать сигналы. С оружием в руках юная регулировщица защищала покой советских граждан во время Великой Отечественной войны. И погибла на боевом посту, пытаясь задержать машину с бандитами. За год до Победы.

Собственно, Зина Григорьева оказала нам немалую помощь в поимке преступника. Как ни старался Дим Димыч отмазаться от назойливой десятиклассницы и нашей команды, мы не отстали. Ну а с учетом того, что параллельно делом занимался товарищ Третьяков, Рыжему ничего хорошего не светило.

Честно говоря, прекрасно помня историю, приключившуюся с Леной Верещагиной на речке, я только обрадовался, что неприятный элемент исчезнет с улиц села Жеребцово. С участковым я договорился насчет дальнейшей информации, Дим Димыч обещал рассказать, если в показаниях Рыжего всплывет что-нибудь необычное или интересное.