— Найдем, — кинул Борода, отнес ящик в грузовик и нырнул в свой кабинет. Вскоре вернулся с мотком тонкой бечевки.

— И чего делать?

— Так, нужны стулья, расставим по периметру, веревку по ним пропустим, чтобы за ограждение никто не заходил. А что с замком? — вспомнил я. — Взломали?

— Цел замок, — пробурчал Степан Григорьевич.

— А как же тогда? Ключ? — догадался я.

— Если бы… Стекло разбили, сволочи, в моем кабинете. Его от забора не видно. Ну и… влезли, натоптали, грязи нанесли… сюда вот проникли и… И ведь, твари такие, моим молотком! Ты понимаешь, Саныч? Моим! Молотком! — завхоз схватил меня за грудки и потряс.

Я крепко перехватил трудовика за запястья и аккуратно, стараясь не навредить, отцепил от себя.

— Извини, Саныч… — смутился завхоз. — Сам понимаешь… Моим молотком!.. Эх! — разбитый Степан Григорьевич махнул рукой и побрел за стульями в другой конец мастерской.

Я заглянул в кабинет трудовика, увидел грязь и отпечаток обуви.

— Степан Григорьевич, окно надо заколотить, и доступ в ваш кабинет закрыть. Там отпечаток преступника, — пояснил я.

— Сделаем, — буркнул завхоз.

Мы оцепили место с осколками. Затем трудовик запер кабинет, ключ положил в карман.

— Окно заколочу, как уедете, — заверил меня.

Борода как-то весь поник, даже плечи опустились. Сегодня завхоз как никогда раньше хромал сильнее обычного. Морщился, видно, болело сильно, но упрямо таскал вместе со всеми ящики к машине.

«Убью», — решил про себя. Невыносимо смотреть на старого фронтовика, раздавленного происшествием. И я его понимаю. Самому хотелось все бросить, найти урода и набить морду так, чтобы в больничку попал, и никогда больше руками своими корявыми ничего повредить не мог. Но — нельзя. Дело не ждет, скоро директор нагрянет, не стоит нервировать Юрия Ильича перед демонстрацией.

«А ведь как знал,… », — выматерился про себя от души, напоследок оглядел внимательно погром, подхватил очередной ящик и потащил к грузовику.

— Ставьте по бортам, короб по центру, — велел старшеклассникам.

Парни угрюмо кивнули и принялись расставлять коробки, девочки молча им помогали.

— Теперь чего? — уточнил Пашка Барыкин, взяв на себя функции лидера. Впрочем, Павел с самого начала являлся движущей силой в классе. Ребята к нему прислушивались, шли за ним не сказать что беспрекословно, но при необходимости Паша мог организовать и увлечь за собой всех.

— Теперь по коням и на мой адрес, — сообщил я. — Полина, Даша в кабину. Парни, со мной в кузов. Егор, — представился я шоферу.

— Олег, — пожал водитель руку. — Куда ехать, к вам что ли? — уточнил Олег.

— Ко мне и прямо во двор.

— Сделаем, — кивнул водитель, ловко забираясь в кабину. — Не шалите в кузове, высажу, — пригрозил парням, высунувшись из окна. — Ну, двинули.

— Егор Александрович! Вы куда?

Черт, не повезло, директор тоже решил пораньше придти проконтролировать подготовку к празднику.

— Мы быстро, Юрий Ильич. Степан Григорьевич вам всё объяснит, некогда! — крикнул я, махнул рукой в сторону мастерской и добавил. — Шеф, гони!

И шофер погнал. К моему дому мы домчались за считанные минуты. Благо недалеко ехать.

Я выскочил из кабины вместе с Федором, мы кинулись открывать ворота. Убили на процедуру минут пять. Разматывали старую заржавевшую цепь. Открыв проезд, я скомандовал шоферу подъезжать прямо к крыльцу, как можно ближе.

— И чего мы тут делать будем? — буркнул Сережа Беспалов.

— А то дед тебе не сказал, — усмехнулся я.

— Дед? — встрепенулся Серега. — Угу, дождешься от него, он хуже партизана. Это он с виду балабол… ну… простота душевная… смутился парень. — А когда для дела, так слово клещами не вытянешь.

— Знаю, — кивнул я. — Выгружаемся. Основу оставьте, будем крепить в кузове, — велел я.

— Так и чего? — Федька завертел головой. — Чего делать-то?

— А вот чего, — объявил я, отпирая дом. — Заходите, не разувайтесь, некогда, не до церемоний, — велел ребятам. — Во-он в ту комнату топацте, только аккуратно, не зацепите чего.

— Ох, ты ж, мать моя, красна девица, — выдохнул Горка Волков. — И нам не сказал!

— Это вы все сам? — покосившись на меня, уточнил Пашка Барыкин.

— Почему сам. Вместе с Василием Дмитриевичем и Верой Павловной.

— Когда успели-то? — нахмурился Пашка Барыкин. — И зачем вот это надо было? — Павел подозрительно на меня посматривал. — Вы знали, что так… будет?

Ребята насторожились и тоже нахмурились.

— Это вы что ли? — пискнула Полина, тут же ужаснулась крамольной мысли, охнула и зажала рот ладошками.