Приходится учиться прямо на ходу.

И это не говоря о силах, которыми владеют черномасочники. Прошлый мой соперник умел исчезать на мгновение, что превращало поединок в непонятно что. Текущий отрастил ещё две руки: верхние атакуют мечом, а нижние тыкают мелким ножиком, отвлекая внимание. В итоге битва в эпоху безумия превращается в соревнование кто быстрее приспособится к противнику.

«Сосредоточься, — говорю сам себе. — Сосредоточься».

Волибор много раз говорил, что ярость в бою должна идти с тобой бок о бок, а не выходить вперёд. Поэтому я сдерживаю себя, чтобы не бросаться в слепые атаки.

Это не первая моя стычка, но каждый раз, когда происходит сражение, голова тут же теряет рассудительность, уступая место желанию увидеть кровь. Другие люди поддаются ему, теряют над собой контроль, я же использую ярость в своих целях.

Я жив только потому, что держу себя в руках.

«Сосредоточься. Закончи работу. Убей выродка».

Атакую, отступаю, атакую, отступаю. Я силён, но и ублюдок напротив не лыком шит.

А самое мерзкое, что этот говнюк точно знает, как использовать свою дурацкую силу. Совершая выпад, он подходит поближе, заставляя меня отступать, чтобы не попасть под удар второй пары рук.

Если эпоха безумия даровала людям силу, о которой те больше всего мечтали, что за идиотское желание было у этого? Ловить рыбу двумя удочками?

Делаю обманный манёвр, будто собираюсь атаковать сверху, а сам совершаю рывок вперёд, поскольку знаю, что он отпрыгнет. И тут же наношу размашистый удар слева-направо. Он проходит по пояснице мужчины и выходит с другой стороны. Некоторое время он стоит неподвижно, будто пытается понять, задело его или нет. Лезвие волшебного клинка оставляет настолько тонкие и гладкие порезы, что их сначала даже не видно. Только через мгновение его живот выворачивается на землю.

— Сука, — произносит он, падая вниз.

— Сам виноват.

Мчусь к следующему черномасочнику, которого сдерживает Светозара. Воин из неё паршивенький: уже вся в синяках, с разбитой скулой, хромает на одну ногу. Будь у мужчины с собой меч, а не дубина, она бы не выстояла. Один из стариков нашей ратной сотни пытается ей помочь, но он так медленно двигается, что враг легко противостоит их попыткам окружить его.

Прямо на ходу, не снижая скорости, обрушиваю свой клинок ему на спину, рассекая от правого плеча до левого бедра.

Да, некрасиво и не честно бить в спину. Но кто говорил о честности во время сражения на смерть?

— Ух, спасибо, — произносит девушка, тяжело дыша. — Я уже… почти… сама справилась.

— Да, молодец. Иди к Федоту, он тебя вылечит.

На ногах остаётся всё меньше противников. Неподалёку стоит Никодим с луком, пытается кого-то выцелить, но наши и враги двигаются так тесно, что места для стрелы попросту нет.

В одного из врагов я метаю Веду, превратив её в копьё, поскольку в этот момент он поднял меч, чтобы рубануть им старика Ярополка. Как только копьё пролетает его насквозь, я возвращаю его в руку. Этот процесс происходит не быстро: сначала Веде нужно развоплотиться там, в земле, потом вернуться ко мне и снова превратиться в оружие. Такое можно делать только будучи в безопасности, иначе рискую остаться с голыми руками против врага, пока девушка возвращается.

Ещё одному отрубаю ногу — это было единственное доступное место для удара, поскольку он с началом сражения вырос до высоты в полторы сажени. Всё сражение он размахивал длинным мечом, не давая подобраться к себе. Но теперь упал на землю, вопя от боли, уменьшившись до своего нормального, коротышечного размера.

— Назад! — кричу. — Прекратить бой!

Врагов почти не осталось, так что продолжать сражение больше не имеет смысла. Вместо того, чтобы умерщвить их до самого последнего, лучше связать и получить ответы.

— Все назад! — кричу.

Однако сражение не останавливается.

Люди в масках — не простые воины, они не могут сложить оружие. Как сказал купец: они выполняют приказы, поскольку чувствуют сильную боль, если сопротивляются им. Так что они будут сражаться, пока не умрут.

— Веда, я хочу, чтобы ты превратилась в дубину. Надо сломать им ноги, только так они остановятся.

«Не могу, — отвечает голос девушки в голове. — Точнее, от меня тогда не будет проку: я могу быть только лёгким оружием. Дубинка, которая весит как пёрышко, никому вреда не причинит».

— Ладно, тогда будем действовать по старинке.

Неподалёку Третий и ещё пара человек сражаются с мужчиной в маске, который едва стоит на ногах. Его окружили, направили клинки, но сдаваться он не собирается. Бросаю клинок вперёд и смотрю как Веда, описав в воздухе дугу, отрубает ему руку в середине предплечья.

— На колени его! — кричу. — Связать!

К счастью, Третий и остальные ратники из старой сотни тут же подчинились приказу. Сразу видно бывалых вояк. На мужчину накинулись со всех сторон, не дав даже шанса поднять оружие другой рукой.