— Что делаем? — спрашиваю у Волибора. — Возвращаемся?

Кивает.

— Значит так, — говорю, поворачиваясь к остальным. — Поход отменяется.

— Как отменяется? — спрашивает Третий. — Почему?

— Мы с Волибором посовещались и решили, что негоже всей сотне умирать. Нас слишком мало, чтобы брать крепость.

Очевидная мысль, которая наверняка приходила в голову каждому из присутствующих, но никто не осмелился выразить её вслух.

— Сегодня вечером мы переночуем в ближайшей деревне, если нас пустят, а утром пойдём обратно. Это наше последнее слово. Спорить я не собираюсь.

— Ну блядь! — Самовлад со всего размаху бросает о землю камешек, который долгое время теребил в руке. — Так и знал, что не дойдём!

— Эх, а я было обрадовался… — добавляет мужчина с грязной бородой.

Кучка каролинских мужиков принимается недовольно ворчать, но в их голосах и позах чувствуется настоящее облегчение. Никто из них не может признаться себе, что испугался и очень хочет вернуться домой. Они всячески оправдывают недостаток мужественности чем угодно. Хотя, на мой взгляд, никаких оправданий здесь не нужно — не хотеть сражаться нормально. Ненормально, когда ты, наоборот, очень хочешь проливать кровь. Это уже беда с башкой.

Наша сотня выглядит получше, но тоже чувствуется облегчение: никто из них не хотел сегодня драться.

— Как же? — спрашивает Самовлад. — Зря шли, что ли?

— Не зря, — отвечает Волибор. — Было время поразмыслить. И мы решили, что нападать на острог — глупо.

— Чёрт!

Мужики каролинские злятся напоказ. Они счастливы от того, что мы отменили поход, но красуются друг перед другом. А вот если бы поход продолжился… а вот если бы им дали напасть на острог… ух они бы… всю крепость бы раскидали голыми руками.

А у меня такое весёлое настроение при взгляде на этих хорохорящихся людей, что грех не подколоть.

— Нет, ну если вы так хотите, то пойдём дальше, — говорю. — Не стану же я держать столько крепких, сильных мужиков. Раз уж вы сами говорите, как повезло защитникам Ярого острога.

Напыщенность Самовлада и его друзей тут же испарилась, как рукой сняло.

— Нет, ну мы могли бы, — заявляет он. — Коли бы оружия побольше было, да и доспехи там…

— Да и вообще я хромаю на одну ногу, — подтверждает грязная борода.

Когда мы выходили из Вещего, никаких препятствий у нас на пути не было. А сейчас, оказывается, и оружия надо побольше, и ноги здоровые. Но издеваться дальше я не собираюсь.

— Значит переждём ночь и утром идём по домам. Тут рядом находится Сырово. Глядишь, кто-нибудь пустит нас переночевать на сеновал.

Вскоре вся наша толпа сворачивает с дороги к деревне неподалёку. Оказалось, что у Волибора тут есть знакомые, даже несколько, так что нас приютили: кого в доме, кого в хлеву и сеновале. Все полсотни человек смогли разместиться на ночь.

Летом можно было бы переночевать и в лесу: чудища не такие дикие, не нападают, если не шуметь и костёр побольше развести. Но зачем ночевать в лесу на земле, если можно сделать это на мягком настиле?

— Всё-таки хорошо, что мы на острог не пошли, — заявляет Самовлад печально. — Перебили бы нас ещё на подходе.

— Это да, — отвечает Третий. — Крепости не берут такой кучкой оборванцев как мы. Ливонцы Ярый острог не взяли, а их было несколько тысяч человек. С оружием и лестницами.

— Только жаль наших, которых увели. У меня там брательник троюродный. Вот такой рыболов!

Мужики, раздосадованные, что не смогли отбить друзей и родственников, засыпают на сеновале.

— Пойду отойду, — говорю и выхожу на улицу.

Всё правильно сказал Самовлад: перебили бы нас ещё на подходе. Вызволять украденных людей нужно не группой из нескольких десятков человек. Для этого вполне сгодится один.

И этот один — я.

Так что, закончив с увлажнением земли, я не возвращаюсь спать, а иду обратно к дороге, по которой мы шли к нашей цели.

Глядишь, получится освободить жителей окружающих деревень вообще не доставая оружия. Но это вряд ли. Чувствую, пару голов отрубить всё-таки придётся. К тому же тайная вылазка намного лучше открытой тем, что безумец не сможет понять, кто именно проник в его крепость и увёл «добровольных» работников. Не сможет узнать, что за незнакомец с духовным клинком убил его людей.

— Далеко собрался? — спрашивает Веда, появляясь рядом со мной.

Каким-то образом я могу видеть девушку-духа даже в ночной темноте.