— Самовлад прав, — подтверждает Никодим. — В Гребенке одни поносники.

— Не говори так, — возражает Светозара. — Они намного ближе к Ярому острогу, и чаще с безумцем сталкивались.

— Это их не оправдывает. Меня, вон, много лет на улицах Новгорода избивали, и что? Нормальным человеком вырос.

— Неужели мы и правда собираемся напасть на крепость князя? — спрашиваю. — Это больше, чем всё, что мы делали прежде. Это не убийство нескольких человек посреди леса лапами монстров, и не защита своей деревни. Это намного серьёзнее. Скажите мне, я не сошёл с ума?

— Не сошёл, — тут же отвечает Никодим.

— Может и сошёл, — отвечает Светозара. — Но в хорошем смысле. Мелентий говорит, при старом удельном мы просто занимались своими делами и ни о чём не думали. Выращивали хлеб, запасали, ели. А при безумце приходится что-то придумывать, куда-то идти. Промеж ушей у него свербит, а откликается у нас.

— Мы уже натворили слишком много для одного простого села. А сейчас собираемся ещё и на соседей натравить псов безумца. Может так получиться, что в этой части новгородщины сгорят сразу несколько деревень. И всё из-за нас.

— А что ты предлагаешь? Ничего не делать?

— Ну да.

— И плюнуть на всех похищенных безумцем людей?

— Вроде того. Может, они и не умрут, как прошлые работники его крепости. Может, прошлый раз был единственным.

Пытаюсь найти любое оправдание, лишь бы не рисковать другими людьми. Я много раз ставил свою жизнь на весы, поэтому привык. Но я чувствую, что должен действовать осторожнее, когда дело касается окружающих. Если кто-то из них умрёт по моей глупости — никогда себе не прощу. Если однажды удельный придёт к нам в Вещее и полностью его уничтожит, я хочу быть уверенным, что всё сделал правильно.

Умереть с чистой совестью намного лучше, чем с грязной.

— Никто не знает. Может завтра все они станут висельниками, а может будут жить долго и счастливо у безумца под крылом. Сам решай, хочешь ли ты что-то сделать.

— И ещё напоминаю, — встревает Никодим. — Что я пойду на Ярый острог один, если меня никто не поддержит. Уж я-то не сцыкло и не поносник.

— И я пойду, — соглашается Светозара. — Не отпущу же я этого балбеса одного.

Тяжело вздыхаю. Это не то решение, которое очень легко принять, но оно того стоит. Если отбросить всё лишнее, останется только сухой, ясный костяк: никто не имеет права забирать людей без спроса. Уж точно не свободных смердов. И я, как человек, от природы наделённый талантом ломать другим людям кости, должен что-то с этим сделать. Даже если сам окажусь на месте того, кого спасаю.

Эх, вот если бы я открыл свою силу… Всё было бы намного проще.

Чувствую же, есть она в груди. Так почему же не нашёл до сих пор? Что такого я не знаю о себе, что не позволяет мне раскрыть её?

— Веда, — говорю. — А ты что скажешь?

— Я всегда на твоей стороне, — отвечает девушка-дух, появляясь в воздухе между мной, Никодимом и Светозарой. — И чтобы ты знал, я ненавижу безумца намного больше, чем вы все. Я так надеюсь, что именно ты, Тимофей, его прикончишь. Мною. Ух… прямо дождаться не могу.

— Мы не идём сражаться с безумцем, только нападаем на его крепость, пока его нет дома. Самим безумцем пусть занимается его брат людоед.

— Эх, жаль.

Немногим спустя из подворья возвращается Волибор.

— Знаешь Стёпу Картавого? — спрашивает мужчина.

— Ага, купец. Чуть не каждый месяц мимо Вещего ходит.

— Говорит, князь Новгородский рвёт и мечет. Юрий Михайлович узнал, что его любимого коня Фому Сивовича убили. Заметь, не чудища сожрали, а убили.

— Сука…

— Вот-вот. Дошли до безумца слухи.

Удивительно, как быстро расползаются новости по земле.

Мы надеялись, что до безумца весть о смерти его копытного друга дойдёт позже. Теперь он знает о Вещем. Знает, что есть такое село на самой границе его земель, где позволили себе чуть больше, чем разрешено обыкновенным смердам.

— Нужно что-то решать, — произносит Волибор.

— Знаю.

— И как можно быстрее.

— Тоже знаю. Раз уж вся его армия стоит на реке, значит у нас есть время, чтобы освободить уведённых в плен крестьян. А там уже подумаем.

Надо действовать.

Начинать с малого и продолжать большим.

Поболтавшись ещё немного по селу, мы расходимся по домам, чтобы следующим утром встретиться снова. Никодим приходит с луком, Светозара с копьём. А я как раз заливаю перемолотый ячмень чистой, свежей водой из колодца, добавляю остатки старой закваски. Если мы вернёмся через несколько дней, будет нам праздничная брага. А если не вернёмся, то поминальная.

Из Вещего выходим целой группой: я с друзьями, наша ратная сотня из трёх десятков стариков, и пятнадцать каролинских мужиков. Выглядит наш отряд паршивенько, но для дела, которое мы задумали — достаточно.