Её морда раскрылось, как гниющая рана, обнажая ряды тонких, игольчатых зубов. Тварь зашипела и резко спрыгнула с потолка, стараясь приземлиться как можно ближе ко мне. И я понял, что это, возможно, наш единственный шанс.

— Черномор! — заорал я, изо всех сил пытаясь выдернуть ногу из опутавшего меня щупальца. — Бей в открытую харю! Бей, чем можешь! — И сам запустил очередным плазменным шаром прямо ей в распахнутую глотку.

Карлик тоже долго не раздумывал. Его руки вспыхнули синим пламенем, и он выпустил в чудище мощный поток ледяных игл, которые вслед за шаровой молнией залетели в пасть чудовища.

Уродливую тварь, заглотившую наши угощения, откинуло от меня и впечатало в стену напротив. А затем мир вокруг взорвался в хаосе света и тени, пламени и льда, а нас обдало фонтаном кровавых ошмёток и слизи. Вот теперь тварь завизжала так, что у меня заложило уши. А у Фролова даже кровь пошла из ушей и носа. Ну, ничего, выживем, подлечу товарища Контролёра.

Тварь с развороченным брюхом забилась в конвульсиях, позабыв про нити, сквозь которые она высасывала кровь из рыжего ведьмака-шотландца. И нити провисли, перестав его терзать. Даже кровь перестала по ним циркулировать. Видимо «насос», находящийся внутри твари, забарахлил.

— Режь… — из последних сил прохрипел Том. Его глаза, полные муки, смотрели прямо на меня. — Режь нити… Пока… не поздно…

Этот хрип услышал не только я, но и Фролов с Ваней, который успел немного оклематься после удара. Первым, выдернув финку из сапога, к Тому подскочил капитан госбезопасности. Но отлично заточенное лезвие не смогло перерубить ни одной нити, как бы Фролов ни старался. Нити, пронизывающие Тома, натягивались, причиняя ему чудовищную боль и заставляя содрогаться в спазмах.

— Прости, друг… — выдохнул Лазарь Селивёрстович, осознав тщетность попыток.

— В сторону! — С моим зачарованным ножом наперевес, за которым тянулся шлейф мрака, бросился в атаку Чумаков.

И нити не выдержали, и начали рваться, разбрызгивая по сторонам кровавую жижу. Я бросил быстрый взгляд на агонизирующее существо, которому до нас уже не было никакого дела. Да ему сейчас вообще ни до кого дела не было. Однако, оно вполне могло зацепить своими когтистыми щупальцами, с чудовищной силой хлещущим по стенам, кого-нибудь из нас.

Том содрогнулся, когда последние нити лопнули с противным хлюпающим звуком. Его тело рухнуло на пол, обливаясь кровью из множества ран. Я бросился к нему, ощущая холодную слизь под коленями. А затем выдернул его за ноги подальше от умирающей твари.

— Держись! — крикнул я, накладывая ладони на самые глубокие проколы.

Мои пальцы тут же стали липкими от крови, но мне много времени было и не надо — мощная целительская печать уже начала понемногу восстанавливать истерзанное тело Тома. Умереть он теперь точно не умрёт… А вот дальше… посмотрим…

Ваня, всё ещё бледный, подбежал ко мне с перекошенным лицом:

— Чёрт! Да у него крови, похоже, не осталось…

— Надо перевязать! — рявкнул Фролов, сдирая с себя гимнастёрку и пытаясь оторвать полосу ткани от нательной рубахи. — Быстро!

— Товарищи-братцы! Остановитесь! Привыкайте мыслить другими категориями — магическими! Целительскую печать я уже запустил!

Том застонал. Его веки дёрнулись, но глаза оставались закрытыми. Лицо — серое, как пепел. Фролов остановился, тяжело дыша, его пальцы разжались. Он принялся торопливо засовывать в штаны порванную на животе нательную рубаху. Затем Лазарь Селивёрстович пристально посмотрел на меня, словно впервые увидел. Его глаза были реально ошалелыми.

— Магия, твою мать… — пробормотал он, проводя ладонью по лицу. — До сих пор не могу свыкнуться…

Тварь за спиной издала последний хрипящий звук, её щупальца еще раз судорожно хлестанули по каменным стенам коридора, оставляя на них глубокие царапины, а затем разом обмякли. Воздух наполнился вонью разлагающейся плоти и чем-то ещё — едким, металлическим, от чего сильно запершило в горле.

— Она сдохла, — констатировал Ваня, бросая осторожный взгляд на расползающуюся массу. — Но воняет… очень сильно… — И его тут же вывернуло на камни яркой желчью.

Я не ответил. Всё моё внимание было сосредоточено на Томе. В магическом зрении печать светилась тусклым золотистым светом, обволакивая его раны. Кровь уже не текла, но кожа еще оставалась мертвенно-бледной.

— Ему нужно время… — произнёс я, поймав взгляд Фролова. — Печать не восполнит потерянную кровь моментально…

Фролов молча кивнул, затем повернулся к Ване:

— Ты как?

Чумаков, всё ещё согнувшись, кивнул в ответ Фролову, вытирая губы тыльной стороной ладони:

— Живой… Чёртова тварь… До сих пор тошнит.