Она что, всерьёз? Грёбаный пустырь…

Раздражённо стиснув зубы, он пошлёпал по воде к Сэйдж. Угроза несколько смазалась скрипом мокрых сапог. Зато Злодей с удовольствием заметил, как покраснели у неё щёки, когда она с восторгом посмотрела на его грудь. Взгляд у неё прояснился и сделался более трезвым по сравнению с тем состоянием, в котором она вошла в деревню.

– Я совершенно точно могу сказать, – он обежал её взглядом, и она задержала дыхание, – что при надлежащей возможности я проявлю себя на все сто.

Капля упала с волос Сэйдж на губы, и красная помада слегка размазалась.

Она хватала воздух, грудь бурно вздымалась. Протянув руку, ассистентка опустила ладонь на голую грудь Злодея прямо над сердцем. Искорка – его бесило само это слово, но иначе не назовёшь – зажглась в глазах Сэйдж, а на губах появилась лёгкая задорная улыбка.

– Я говорила о вашей магии, сэр.

«Рад за тебя, вот бы и мне думать о том же».

Он прокашлялся, заметив, что вода уже поднялась выше его колен, и очень раздражённо сказал:

– Мне пришлось отказаться от магии, чтобы войти в деревню.

Она толкнула его – несильно, скорее укоризненно.

– Невероятная глупость!

Не глядя на неё, Злодей подобрал туфлю и ещё раз кинул в сторону ключей.

– Это было их единственным условием, а я не хотел оставлять тебя одну.

Кинул снова, промазал. Ещё – промазал. Ещё – и на этот раз попал точно в ключи… которые упали в воду и камнем пошли ко дну. Вместе с его сердцем.

Из театра кто-нибудь обязательно придёт. Оставалось верить в это. Они же не умрут здесь, правда? Сэйдж здесь не умрёт. Но по спине продрало паникой, у которой имелось своё мнение.

– Лучше бы перестали, – тихо сказала Сэйдж.

Вода уже поднялась ему до пояса, а Сэйдж поглотила почти до груди. Тристан бросился к ней и подхватил под бёдра, чтобы поднять над водой и дать больше воздуха. Но так их лица оказались почти вплотную, а руки Эви упали ему на плечи.

– Что перестал? – спросил Злодей, которому до неловкого не хватало воздуха, но он надеялся, что она решит, будто это от напряжения.

– Быть таким хорошим, – спокойно, буднично ответила Сэйдж, словно они просто беседовали в офисе, а не застряли в полузатопленном подвале в считаных минутах от неминуемой гибели.

Он с отвращением скривился. «Хорошим»?

– Теперь ты намеренно пытаешься меня оскорбить.

У Сэйдж дрогнули красные губы, и у Злодея закололо лицо и загривок. Она сжала его плечи, и он застыл на месте, не отводя взгляда от россыпи веснушек на её изящном носу. Её глаза остановились на его губах, и когда она подняла взгляд, было в нём что-то отчаянное.

– Мы утонем, – прошептала она.

Он зажмурился и увидел, как она лежит в гробу, потом – как стоит на лестнице в королевском дворце, а цвет возвращается на щёки. У него закололо губы, а Сэйдж принялась трясти рукой, будто пытаясь прогнать какое-то непрошенное ощущение.

Он усилием воли прогнал эмоции, пытаясь убить все чувства внутри, чтобы не пришлось потом мириться с поражением. Он ничего не чувствовал. Пока Сэйдж – Эви – не коснулась той же самой рукой его щеки и не сказала дрогнувшим голосом, от которого у него раскололась душа:

– Поцелуй меня, пожалуйста.

Не было спасения от этой муки, когда она потянулась к нему, и все его мускулы вынужденно застыли, потому что если бы они оттаяли, его ничто бы уже не остановило. Да и зачем сдерживаться? Если ей хотелось насладиться этими последними секундами, зачем ей отказывать? Откуда ей было знать, что делает с ним эта небольшая просьба, как отчаянно ему хочется её поцеловать.

Как всегда хотелось.

Её сладкое дыхание коснулось его губ, и он будто опьянел… Внезапно всё стало на свои места. «Опьянение». Воздействие цветка. Иначе она бы не попросила. Отчаяние не лишило его последней крошки благородства, которое, похоже, распространялось на одну-единственную девушку – ту, что он желал превыше всего.

Разглядела ли она печаль в его глазах, когда он ответил:

– Я… Я не могу.

Он едва не передумал, увидев, как её задел этот ответ, но тут вдруг над их головами разлетелось другое окно в углу подвала. Сэйдж вскрикнула, Тристан прижал её голову к своей груди, прикрывая её собой от осколков стекла – и ему на макушку приземлилось нечто маленькое и склизкое.

– Боги…

– Кингсли!

– Мой герой! – счастливо воскликнула Эви, подхватывая амфибию.

Она почти прижалась губами к щёчке лягуха, когда его выдернули у неё из рук. Босс мрачно посмотрел на неё.

– Сэйдж, не стоит поощрять неповиновение, – бросил он и гневно посмотрел на земноводное. – Тебя вообще с собой не брали, мелкое недоразумение.

В разбитое окно заглянула Татьянна, и было очень приятно видеть её красивое лицо после этого мига отчаяния. И горького унижения, от которого Эви никуда не деться в обозримом будущем. И слов, которые она будет слышать каждый раз, когда хоть немного засомневается в себе.