— Это то, что может понравиться дамам, — сказал он, — они не только изящны, но и легче по весу. Технология Лукаса.

Сюзанна внимательно осматривала образцы, гладя пальцами по тонким стенкам.

— Я согласна. Только одно условие: процент от продажи этой партии — в фонд развития ремесленников. Обучение, инструменты, жильё. Всё, что нужно.

Мастер кивнул, искренне восхищённый:

— Ваш отец был щедр. Но вы — дальновидны.

После его ухода она отправилась в библиотеку. Хотелось уединения, старых книг и тишины. Но вместо покоя её встретил аккуратно свёрнутый свиток — с надписью от руки: "Если стекло может быть прозрачным — значит, правда тоже".

Лукас.

Она села в кресло и развернула свиток. Это был рисунок. Её портрет. Нежный, светлый, выполненный в технике, что напоминала пастель. Без грима, без украшений. Просто она.

— Он меня видит, — прошептала Сюзанна, и впервые с начала этой истории в её груди что-то дрогнуло.

Поздним вечером, сидя у камина с чашкой вина, она сказала Аннет:

— Он рисует лучше, чем говорит. Но, кажется, говорит искреннее всех, кого я знала.

Аннет посмотрела на неё с любопытной улыбкой:

— Миледи, вы не влюбляетесь?

— Я влюбляюсь в свет. А он... его отбрасывает. Очень тепло.

Вечер закончился ароматом лаванды и ощущением, что впереди не только дела, но и что-то большее. Нечто хрупкое, как утренний туман. Но и столь же прекрасное.

Глава 36

Приглашение в дом де Маре оказалось не просто вежливым жестом — это был целый светский приём, на который съезжались дамы из разных округов. Сюзанна знала: это не просто вечер — это возможность. Возможность заявить о себе не как наследнице, а как хозяйке новой эпохи.

— Я подготовила для вас платье с вышивкой сиреневого золота, — радостно сообщила Аннет. — Оно подчёркивает линию талии, а главное — совершенно не пафосное. Очень "вы".

Сюзанна стояла перед зеркалом, поправляя прядь волос:

— Главное, чтобы я не выглядела, как лавка редкостей. Мне нужно быть в образе: "доступна, но недосягаема".

— Вам достаточно просто говорить, — заметила служанка. — Ваш голос уже делает половину дела.

Карета плавно прокатилась по мощёной улице, и вскоре дом де Маре появился перед ними. Величественный особняк с колоннами и садами в итальянском стиле, освещённый сотнями фонарей.

Госпожа Леони де Маре встретила её лично — высокая, изящная, с острым взглядом и руками скульптора. Её манеры были безупречны, а улыбка — как у ястреба, готового к переговорам.

— Миледи Ривенрок, вы затмили собой весь вечер, хотя ещё не произнесли ни слова. Это искусство, — с лёгкой насмешкой сказала хозяйка.

— А вы его тонкий знаток, — ответила Сюзанна.

Они прошлись по залу, где витали ароматы сладостей, корицы и вина. Повсюду звучал лёгкий смех, а взгляд Сюзанны иногда ловил женские лица, внимательно рассматривающие её причёску, ткань платья... и перешёптывающиеся между собой.

— Я слышала, у вас есть особая формула мыла? — спросила Леони, когда они расположились на террасе.

— Есть. Но пока я использую её как жест благодарности, не как бизнес.

— А зря. Женщины гораздо чаще нуждаются в хорошем мыле, чем в новом платье. — Она отпила вина. — Хотите, я представлю вас трём леди, которым уже завтра нужен эксклюзивный заказ?

— Только с условием, что рецептура остаётся у меня.

— Разумно. Мудро. И интригует. Вы мне всё больше нравитесь, миледи.

После ужина, когда гости стали расходиться, одна из юных кузин де Маре подошла к Сюзанне:

— Простите, миледи, а вы правда сами всё придумали? Про ароматы и масла? Вы не волшебница?

— Волшебство — это просто знание, которое вовремя применили, — ответила Сюзанна с лёгкой улыбкой.

На обратном пути, в карете, она сидела, прислонившись к спинке, и впервые за долгое время чувствовала себя не выжившей, а живущей.

— Как думаете, — обратилась она к Аннет, — если я придумаю духи, которые пахнут утренним хлебом и библиотекой, их кто-то купит?

Аннет рассмеялась:

— Купят те, кто по-настоящему живёт, а не просто существует.

Сюзанна улыбнулась:

— А я как раз собираюсь этим заняться — жить. И пусть этот мир приготовится удивляться.

Глава 37

Следующее утро началось с лёгкого моросящего дождя и запаха свежевыпеченного хлеба, доносившегося с кухни. Сюзанна, обмотав плечи шалью, вышла в оранжерею и застала там Лукаса. Он стоял, глядя в окно, словно искал в каплях на стекле какой-то смысл.