— Я всё думаю, — сказал он, даже не обернувшись, — вы ведь не из этого мира. У вас взгляд другой. Как будто вы что-то знаете… наперёд.

Сюзанна усмехнулась:

— А вы в своём уме рассказывать такие вещи женщине, с которой ещё даже не поужинали?

Он повернулся и покачал головой:

— Простите. Я просто хотел сказать: с вами рядом мир выглядит иначе.

— У вас талант не только к стеклу, Лукас, но и к словам. Надеюсь, только ко мне вы так красноречивы.

— К вам — особенно.

Этот короткий разговор оставил в сердце Сюзанны лёгкий трепет. Она не привыкла терять контроль, особенно над эмоциями. Но Лукас был опасно настоящим — не ластился, не искал выгоды, просто говорил как есть.

Позже в тот же день она занялась важным делом — приёмом старых работников, уволенных мачехой. Пришли не все, но те, кто явились, были по-настоящему рады её видеть. Особенно управляющий Грегуар — пожилой, но невероятно собранный человек с проницательными глазами.

— Я не верил, что снова войду в этот дом, — сказал он. — Ваша мачеха была решительно против.

— И теперь её мнение не в счёт, — с твёрдостью ответила Сюзанна. — Если вы согласны работать под моим началом, договор подпишем сегодня же.

Он слегка поклонился:

— Честь для меня.

Пока Аннет сопровождала следующих кандидатов, Грегуар тихо шепнул:

— Осторожнее. Новые слуги, что она наняла… среди них есть те, кто явно не просто моют полы. Я бы проверил их связи.

— Уже запланировано. Спасибо.

После обеда её ожидала ещё одна встреча — с поставщиком тканей, предложенным троюродной сестрой Аннет. Вдохновившись идеей более удобной, но изящной одежды, Сюзанна представила свои эскизы — платья с карманами, более лёгкие корсеты, ткани, дышащие и практичные.

— Это будет революция, — сказала портниха, крутя карандаш. — Но, боюсь, не все дамы к ней готовы.

— А нам не все и нужны. Только те, кто устал притворяться.

Поздним вечером Сюзанна сидела в кабинете с записями, среди которых лежала записка от банкира: подтверждение регистрации её личного счёта и перевод части накопленного капитала.

— Всё начинается, — прошептала она, глядя на огонь в камине. — Всё, что я мечтала. И даже то, о чём не смела думать.

Аннет, заглянув с подносом чая, сказала с заговорщицкой улыбкой:

— К вам сегодня приходил молодой человек. С цветами. Я, конечно, сказала, что вы заняты.

Сюзанна улыбнулась:

— Цветы остались?

— Конечно.

— Тогда поставь их в оранжерею. Пусть напомнят, что в этой истории уже есть место для весны.

Глава 38

Оранжерея благоухала. Лаванда, розмарин и южные цветы, чьи названия Сюзанна всё ещё учила, сплелись в ароматную симфонию. Солнечные лучи преломлялись через витражи и ложились цветными пятнами на пол и платье Сюзанны. Она сидела на деревянной скамье, сделанной, судя по всему, ещё при отце, и читала книгу о травах.

— Вы уверены, что это безвредно? — раздался за спиной знакомый голос Лукаса.

Она обернулась. Он стоял в проёме, опершись плечом о колонну, небрежный, как всегда, но с этой чуть ленивой уверенностью, которая могла бы раздражать, если бы не так чертовски шла ему.

— Только если не глотать целиком, — усмехнулась она, — или не нюхать слишком жадно. Тогда возможны галлюцинации. Или внезапная симпатия ко мне.

— Опасно. Я уже чувствую первые симптомы.

Он медленно подошёл, сел рядом, и между ними повисло мгновение — не тишины, а чего-то гораздо плотнее. Сюзанна чувствовала его тепло, запах древесных нот и свежей бумаги, от которого вдруг закружилась голова.

— Вы флиртуете, Лукас?

— А вы разрешаете?

— Пока вы не предложили показать мне коллекцию гравюр с женскими телами — вполне.

Он хмыкнул:

— Нет. Но я бы хотел нарисовать вас. В этом свете. В этом платье. И с этой усмешкой. Она опаснее лука.

— Я же вас предупреждала насчёт галлюцинаций.

Он протянул руку и, не касаясь, поправил локон у её щеки. Это почти не было прикосновением, но каждый нерв внутри у неё вздрогнул.

— У вас в волосах сухая лаванда. Пахнете вы, кстати, как магазин сладостей на закате. Неужели это ваше мыло?

— Да. И шампунь тоже. Кстати, вы — не против быть первым мужчиной, на котором я испытаю новый рецепт? Он на роме и цитрусе.

— Уже чувствую себя подопытным кроликом. Но весьма довольным.

Позже, когда Лукас ушёл, а она вернулась к работе, Сюзанна задумалась, почему этот мужчина — один из немногих, с кем она чувствует себя живой, а не просто играющей роль. Он не спешил, не торопил, не навязывался. Просто присутствовал. И это пугало гораздо больше любого страстного признания.

Вечером, спускаясь по лестнице к ужину, она встретила мачеху и сестер, уже облачённых в свои самые дорогие наряды. Розетт, как всегда, выглядела как витрина модного ателье: корсет с позолотой, кружевной веер, причёска с жемчугом. Её дочери не отставали: одна в лавандовом шёлке, вторая в изумрудном.