Сюзанна сидела в кресле у окна, наслаждаясь утром и тишиной. Тишина, правда, длилась недолго.

— Госпожа, они опять тут… — Аннет склонилась к ней с виноватым видом.

— Они — это…?

— Все трое. Ваша прекрасная семейка. В гостиной. Ждут господина Лукаса.

Сюзанна вздохнула и отложила чашку с какао.

— Неужели они считают, что я держу его в шкатулке на полке?

— Скорее всего, да. И, возможно, пробуют примерять к нему свадебный сюртук.

— Пора вставать, — пробормотала Сюзанна, — и спасать честь мужчины, который даже не подозревает, в какую ловушку попал.

Когда она вошла в гостиную, там действительно было весело. Розетт, сияя как начищенный самовар, льстиво улыбалась Лукасу, а её старшая дочь — Жанель — сидела так, будто позировала для парадного портрета: ручки сложены, подбородок чуть вверх, глаза сияют. Младшая же, Камилла, не играла — она активно действовала, обронив якобы случайно платочек на колени Лукаса.

— Простите, господин Лукас, — жеманно прошептала она, — вы ведь такой сильный, поднимите, пожалуйста.

Сюзанна кашлянула.

— Доброе утро. Простите, я, кажется, прервала кастинг на роль достойной супруги?

Розетт тут же вскинулась:

— Мы просто хотели познакомиться с молодым человеком, который так часто бывает в вашем доме. Кто знает, вдруг он проявит интерес к кому-то из девушек?

— Лукас, вас интересуют девушки, которые ставят себе локоны, чтобы пить чай, или те, кто может за пару недель организовать производство и сбыть мыло в два соседних графства?

— Ох, мыло! — вспыхнула Камилла. — Мы ведь могли бы тоже чем-то заняться. Правда, Жанель?

Жанель фыркнула:

— Мы не для труда рождены.

— Как мило, — заметила Сюзанна. — Вот только жить теперь вы будете отдельно.

— Что? — Розетт вцепилась в спинку кресла. — Вы обязаны нас содержать!

— И я буду. Но на своих условиях. Я приобретаю для вас домик в центре, небольшой, но уютный. Пенсия — фиксированная. Приданое будет, но по средствам и только если вы начнёте искать женихов сами. Без моих усилий и средств. Ну и без Лукаса.

Жанель вспыхнула:

— Вы что, ревнуете? Думаете, он вас выберет?

— Я думаю, что у него, в отличие от вас, есть вкус. А если нет — у меня есть чай с ромашкой, помогает от глупости.

— А если мы откажемся покинуть дом?

— Тогда, боюсь, придётся принять меры. Включая судебные. Хотите? Могу позвонить нотариусу. О, простите, забылась — у нас нет телефонов. Придётся отправить лакея.

Все замерли.

К удивлению всех, Камилла вдруг сказала:

— А если я действительно хочу попробовать что-то сделать? У меня хорошо получается рисовать. Я могла бы оформить флаконы для ваших шампуней. И этикетки. С узорами.

Сюзанна удивлённо взглянула на неё:

— Если ты серьёзно, Камилла, приходи после обеда. Посмотрим твои наброски. Только оставь платочек дома, он тебя не украшает.

Когда вся семья удалилась, Лукас остался в гостиной и взглянул на неё, прищурившись:

— Вы удивительно опасная женщина.

— Зато предсказуемая. Я обещала откупиться — и почти справилась.

— Значит, вы выходите замуж?

— Задумалась. Не за тебя, не бойся. Пока что. Но мысль о том, чтобы выдать себя замуж ради тишины… звучит привлекательно.

— Если вдруг понадоблюсь — у меня в запасе есть парочка глупых друзей. Можем отдать сестёр в хорошие руки.

Сюзанна рассмеялась:

— Только если они умеют рисовать и не нюхают мыло, чтобы расслабиться.

Он взял её за руку, легко и без нажима.

— А вы знаете, что именно сейчас, в этой иронии и сарказме, вы самая настоящая?

— Спасибо. Это был комплимент?

— Нет. Это было восхищение.

И почему-то Сюзанна почувствовала: вот сейчас — впервые — дом действительно стал её. Без мачехи, без сестёр. Только она, её решения, её дом. И, возможно, мужчина, который не боится её силы.

И это, чёрт возьми, было приятно.

Глава 41

На следующий день всё пошло не совсем по плану. Вернее, не по тому плану, что ожидали мачеха и сёстры. Дом покинули две кареты — одна с их вещами, вторая с их возмущениями и обиженными взглядами, сопровождаемыми постоянным «мы на это не подписывались!» и «отец бы не одобрил!».

Сюзанна лишь улыбалась и махала им платком с балкона.