Рина не удерживается и тоже к ним присоединяется. Это вызывает у меня теплую улыбку. Мне иногда кажется, что несмотря на свою решительность, она все еще ребенок в душе. А, может, просто ей пришлось когда-то быстро повзрослеть.

Кажется, и я тут начинаю забывать, что мне на самом деле давно не восемнадцать. Хотя кого это волнует, правда? Тем более, мне кажется, что второй шанс на жизнь я использую удачно!

Мы с Вардом все свободное время тратим на доработку механизма для отжима масла. Остается очень много жмыха, который хоть и можно тоже использовать, но сейчас для меня не очень актуален.

Вард пробует, прикидывает, идет что-то подкручивать, потом снова. Я едва сдерживаю нетерпение, но, как говорится, поспешишь — людей насмешишь. Поэтому нам изначально нужно сделать все по уму, чтобы потом было легче.

Из-за экспериментов у нас получается несколько небольших порций ароматного свежевыжатого масла, которые Лира тут же берет на пробу.

К обеду у нас с Вардом получаются две бутылки процеженного, янтарного, золотящегося в лучах солнца масла. По двору летают невероятные ароматы, от которых рот наполняется слюной, а живот приятно сводит от голода.

Мы с Риной накрываем детям и себе стол на улице, где к нам присоединяется нотариус.

Тетушка Ли разошлась не на шутку, решив испытать масло во всех возможных его проявлениях. Салат из свежих овощей, сбрызнутый подсолнечным маслом, заиграл совершенно новыми красками, помидоры и огурцы будто раскрыли свой вкус полнее и ярче.

Обжаренные кабачки, смазанный перед подачей хлеб, даже обычная гречневая каша — все заиграло новыми, чуть сладкими, оттенками вкуса и аромата. Дети активно орудуют ложками, даже не болтают друг с другом. Глаза горят, а на лицах — улыбки.

Я тоже не могу скрыть улыбку, потому что все идет пока так, как я хотела. Даже несмотря на то, что Алброу пытается вставить палки в колеса.

— Вам, нира Адалия, нужно оформить патент на получение этого сокровища! — восторженно произносит нотариус. — Если торговцы не оценят это жидкое золото, то они однозначно идиоты!

Лира обхватывает мои пальцы своей суховатой ладонью:

— Прости меня, — с немного грустной улыбкой произносит она.

— За что?

— Я ведь сначала не верила, — пожимает плечами она. — Больше соглашалась с тобой только потому, что ты же хозяйка. Ну и мало ли что взбредет в головку юной девчонки, которая пытается отстоять свое право на жизнь. Мне даже стыдно.

— Ох, тетушка Ли, — а накрываю ее пальцы своей второй рукой. — Главное, что ты мне помогла. А теперь нам нужно только продолжать и не останавливаться.

— Я еще к себе в поместье этот подсолнечник увезу. И красиво, и вкусно! — довольно произносит Рина, отправляя в рот кусочек огурца. — А этот Алброу пусть сдохнет от зависти и злости, что тебе точно не придется продавать свое поместье.

После обеда, оставив на Варда дальнейшие заботы по первому отжиму и фильтрованию масла, возвращаюсь в свой кабинет. Накануне мне пришло письмо от Харриса насчет того “лекарства”, которым поила Адалию мачеха.

Как я и думала, это не просто так витаминки для здоровья. Но и не совсем яд. Хитро приготовленная настойка, которая работает очень медленно, с накопительным эффектом. Она отключает собственную волю и постепенно “гасит” вообще желание жить и что-то делать.

Как побочный эффект — потеря веса и… волос. Теперь понятно, почему я вначале видела в зеркале то, что видела, в то время как Адалия одарена вполне себе густой шевелюрой, которой я (настоящая я, из другого мира) позавидовала бы.

В мои мысли врывается странный стук, а потом клекот. Я оборачиваюсь к окну и вижу, что на карнизе, стуча по стеклу клювом, сидит Аравлис, почтовая птица.

Письмо? От кого оно может быть? От кого-то из торговцев, наверное, рано. От Харриса я больше ничего не жду. Тарден?

Открываю окно, впуская внутрь птицу. Она топчется немного на подоконнике, а потом протягивает лапку с письмом. Необычное, с печатью, отливающей серебром и оттиском незнакомым. Это еще больше вызывает тревогу.

Я отвязываю, кладу монетку в мешочек птице, и Аравлис взмывает в небо.

Аккуратно ногтем подковыриваю печать и раскрываю конверт, доставая оттуда длинное витиеватое письмо. Пока я его читаю, тревога все сильнее захлестывает меня, распуская свои длинные нити по всему телу, заставляя кровь быстрее бежать по венам.

Но больше всего пугают последние строчки:

“Торжественно сообщаем: ваше имя, нира Адалия Пэрис, официально внесено в список Избранных”.

И снизу еще маленькая приписка.

“Один из уважаемых драконов уже рассматривает вашу кандидатуру в невесты”.

Мать моя женщина…

В общем, какими-то сложными путями служители храма, где мы были, вычислили, кто я, и насильно внесли меня в список: не пропадать же такой сильной Искре. Ага-ага, кто бы еще меня спросил, хочу ли я быть осчастливлена сим действием.