Если бы Тарден сейчас, образно говоря, стукнул кулаком по столу и ультимативно заявил мне, что он забирает меня, я бы спорила с ним до победного. Но Тарден только мрачно смотрит на меня.

— Я знаю про бал. И догадываюсь про твои планы, — произносит он. — Я обеспечу нам всем безопасность на это время. Но после бала мы решим, как безболезненно для все и для твоей гордости в том числе переехать в мое поместье.

Прислушиваюсь к себе. Надо же… Ранна тоже заодно с Тарденом. Принцип противоречия требует поспорить, но я понимаю, что пока что это бесполезно. У меня еще будет возможность побороться за свою независимость и возможность остаться тут. Не зря же мы с Вардом развели тут мини-завод по отжиму масла!

Но сначала бал и моя маленькая авантюра. А то, что Тарден будет рядом, несомненно, внушает уверенность в успехе, как будто мне прибавляют несколько очков к удаче.

— Ты невыносим своим умением убеждать, — театрально вздыхаю я и смотрю вверх. — Может, мне нужно все же выбрать другого дракона-претендента на меня?

— Какого другого?!

Зрачок Тардена вытягивается в узкую вертикальную полоску, а пальцы сжимаются на моей талии.

— Адалия? Какой другой дракон? Вард? — в голосе появляется негодование, а ноздри хищно раздуваются.

— У Варда нет дракона, сам же знаешь, — что-то моя шутка как-то перестает быть смешной, когда я вижу, как злится Тарден.

— Тогда какой другой дракон? — он прищуривается, а я пытаюсь отстраниться от него, потому что мне внезапно становится страшно, но Арион только сильнее прижимает к себе. — Адалия, лучше расскажи по порядку, Ринг сейчас очень недоволен.

“Какой ревнивец, — довольно рычит Ранна. — Но лучше действительно все обстоятельно рассказать, Адалия. А то еще, чего доброго, передумает, утащит тебя прямо сейчас. Ты же не хочешь этого?”

Не хочу. Определенно не хочу, поэтому я накрываю руки Ариона своими и легонько поглаживаю, словно пытаясь успокоить.

— Успокойся. Я пошутила. Но… другой дракон все же есть. Тут, понимаешь, такое дело…

Мне приходится рассказать все и про случайный поход в храм, и про список, и про письмо, в котором мне пообещали жениха. С каждым моментом Арион становится все серьезнее, а его взгляд мрачнеет.

— Почему ты мне сразу не рассказала? — спрашивает он.

— Потому что у тебя только и было на уме “моя”, “я” и прочие драконьи собственнические замашки? Да еще и на фоне того, что ты мне ясно дал понять, что я для тебя могу быть только развлечением? — возмущаюсь я, вскакиваю и выпутываюсь из рук Тардена. — Я была уверена, что стоит тебе узнать, что я с искрой, и ты только из-за этого поменяешь свое отношение ко мне.

— Упрямая женщина… — сквозь зубы выдыхает Тарден. — Разве ты не понимаешь, как теперь все сложно?

— Не понимаю! — на эмоциях всплескиваю руками. — Все у вас, драконов, как-то чересчур сложно! Нет бы по-человечески все сделать.

“Вообще-то, ты тоже дракон”, — шутливо напоминает Ранна.

Ну… Может быть. Но я-то нормальный дракон! А вот они — нет!

Тарден тоже вскакивает с кресла и запускает пятерню в волосы.

— Если, как ты говоришь, он официально все заявил, то… ты не можешь выбирать.

Холодок пробегает по спине, а кожа покрывается мурашками.

— А знаешь, что? Мне тут почти постоянно кто-то говорит, что я чего-то не могу! — возмущенно упираю руки в бока. — А я все время доказываю, что не только имею право, могу, но и сделаю! Раз уж ты не можешь.

— Я не могу? — Тарден с рыком оказывается рядом.

— Ты! Боишься?

— Боюсь! — он зарывается пальцами в мои волосы и притягивает к себе, а потом выдыхает мне в губы: — Тебя потерять боюсь.

Один удар сердца, и Арион жадно целует, словно пытаясь насытиться за все две недели, что его не было рядом. Пальцы Тардена, зарывшиеся в мои волосы, одновременно удерживают и ласкают, посылая волны дрожи по всему телу.

Скучала. Я могу сколько угодно обманывать свои мозги, убеждая, что не могу влюбиться, как девчонка, не после того, как со мной поступил муж в прошлой жизни. Но я не могу обмануть свое сердце, которое сейчас бьется в унисон с сердцем Тардена.

Его поцелуй становится глубже, требовательнее, словно он пытается доказать что-то мне или себе. В нем столько страсти и нежности одновременно, что у меня кружится голова.

Губы Ариона такие горячие, почти обжигающие, что я чувствую, как по телу разливается жар и подкашиваются колени. Если бы не крепкие объятия, я бы уже давно растеклась лужицей у его ног.

Мои пальцы скользят по его плечам, цепляются за ткань камзола. В этот момент не существует ни других драконов, ни писем, ни условностей — только его губы на моих, его руки, его тепло.

Он отрывается от моих губ, чтобы мы могли глотнуть воздуха, в его глазах пляшут золотистые искры, а зрачки все еще сужены в тонкую полоску.

— Моя, — хрипло выдыхает Тарден, прежде чем снова безумной лаской ворваться в мой рот.

— Вот! Я же тебе говорила! — слышится от входа радостный возглас Рины. — Ты проиграл!