Я обвожу взглядом крестьян, опасаясь, что они будут недовольны объемом работы, но они только понимающе кивают и уже с деловым видом рассматривают, как приступить к работе.

— Рыжий и Кулак, берите себе троих и начинайте с дальнего края поля, — командует тот самый мужичок, что оказался самым смелым, когда приходил обвинять меня в обмане. — Латук и Фруг, вы работаете с этой стороны. Снопы складывайте в ряды, — он определяет всем фронт работ.

Остальные все кивают и дружно расходятся по сторонам. Похоже, именно этот мужичок и занял освободившееся место старосты.

— Только не забывайте делать перерывы, — прошу я его. — День обещает быть жарким, а мне бы очень хотелось, чтобы все остались здоровы. Если что — я в доме, зовите.

Крестьяне с энтузиазмом взялись за дело, а я иду на кухню. У меня остается еще один вопрос, на который пока что у меня нет ответа.

Когда герцог Алброу рассказывал о своем отце и о том, что тот никак не мог выкупить поместье, у меня просто краем промелькнула мысль. Зато сейчас, когда я увидела этот обелиск, я серьезно задумалась: почему герцогу продавать поместье не хотели, а моему отцу продал? Как так вышло?

Захожу на кухню, где Лира и Лидия суетятся у плиты и очень мило болтают, как будто они старые приятельницы.

— Лидия, ты уже видела флигель, где будешь жить? — спрашиваю я.

Надо отдать должное девушке, которая без дополнительных намеков понимает, что я хочу сказать.

— Нет! Пойду схожу! — улыбается она, вытирая руки и снимая с себя фартук. — Там мне нира Рина как раз белье обещала дать.

Конечно, Рина вряд ли пошла бы за бельем. Хотя кто знает: она совсем не ведет себя как изнеженная аристократка, но это вовсе не удивляет ни лекаря, ни нотариуса. И очень подкупает меня, ведь я при этом не ощущаю себя недостаточно статусной для этого мира. Хотя ближе к балу мне придется взять у нее пару уроков этикета.

Лидия выскальзывает из кухни, а мы с Лирой остаемся наедине.

— Господин Эндор принес вино. Сегодня к обеду как раз подадим, — говорит Лира, отвлекаясь от чего-то кипящего в котелке. — Но ты ведь не об этом хотела поговорить?

— Нет, — качаю головой. — Лира, а ты не помнишь, как это поместье досталось моему отцу?

Я не тороплю тетушку Ли, а она не спешит говорить, как будто погружается в воспоминания. Слышу, как ложка тихо шкрябает по дну котелка при помешивании и как булькает содержимое, источая пар с восхитительным, пробуждающим аппетит запахом.

— Ты знаешь, я всегда считала, что твой отец слишком благородный, — медленно и тихо говорит Лира. — Я даже порой сомневалась, что он настоящий сын трактирщика. Его отец был настоящим прохиндеем! Как уж он ловко дурил постояльцев и посетителей!

Она очень неодобрительно качает головой и откладывает ложку в сторону, а потом подходит ко мне и садится за стол напротив.

Память Адалии плохо помогает. Деда она не помнила. Так, какие-то смутные, обрывочные картинки, не больше. Он умер давно, Адалия еще ребенком была.

— Зато вот отец твой… Хоть и сложнее трактиром управлять честной рукой было, но он прекрасно справлялся, и посетителей было очень много, — с улыбкой рассказывает Лира. — И сердце у него было большое, оттого и не стало его.

— Но как это все относится к этому поместью?

— Очень просто, — пожимает плечами тетушка Ли. — Однажды он в каком-то переулке нашел раненого мужчину. Тот был явно аристократом, но, похоже, знатно кому-то дорогу перешел. Просил не обращаться к лекарям. Сказал, что тогда точно не жить ему. Отец твой тогда этого мужика ко мне притащил, и мы его выходили. Честно говоря, думали к богам отправится, но нет.

Адалия ничего не знала об этом случае. Мала еще была, наверное, да и оберегал ее отец. Хотя честно, я испытываю к нему изрядную долю уважения: не все согласились бы спасать незнакомого человека, да еще и с криминальным ранением.

— Это был предыдущий владелец поместья? — логично предполагаю я.

— Да, милая, — кивает Лира. — Аристократ этот рассказал нам занимательную историю о том, что есть среди реки остров чудесный. Да только давно там не живет никто, не принимает остров ни его экономок, ни старост. Даже крестьян не любит.

— А у него эта земля откуда?

— Мы больно-то не расспрашивали, но мельком говорил тот болезный, что ему по наследству от давнего предка перешло. А предок этот с первым хозяином, каким-то полубезумным стариком-отшельником, дружил, ну тот ему и оставил в дар.

Отшельник? То есть сам хранитель? Наверное, после долгих лет в одиночестве на острове он действительно мог казаться безумным.

— И завет у него был. Магический, — продолжает Лира. — Что землю эту можно передать только тем, у кого сердце чистое и только по искреннему желанию. — Она отмахивается, словно не принимает это всерьез. — Так вот, тот аристократ отца твоем и предложил подарить остров.