Максим провел рукой по лицу, пытаясь собраться с мыслями: — Древняя тьма возвращается. Та самая, что едва не уничтожила Арханор тысячи лет назад. И единственный способ остановить её — собрать кристалл воедино.

— Но ты сказал, что его части спрятаны в разных мирах, — нахмурился Феррик. — Как мы можем…

— Не в разных мирах, — перебила его Аэлин, впервые подав голос. Её глаза странно блестели в полумраке зала. — Части в разных реальностях одного и того же места. Арханор существует… во множестве вариантов. И кристалл был разделен между ними.

— Откуда ты… — начал Максим, но осекся, заметив, как полуэльфийка быстро отвела взгляд. Еще одна тайна, которую предстояло разгадать. Но сейчас было не время для этого.

Сияющий треугольник над столом начал медленно опускаться. Когда он коснулся каменной поверхности, свет померк, являя взглядам уже единый артефакт — кристалл размером с кулак, внутри которого переливались всеми цветами радуги искры магии.

«Путь открыт,» — прошелестели древние голоса напоследок. — «Но помни — каждый выбор имеет свою цену. И иногда самый очевидный путь — не самый верный.»

Максим протянул руку к кристаллу. Метка на его ладони вспыхнула с новой силой, и в тот же миг…

В тот же миг пол под их ногами содрогнулся. С потолка посыпалась каменная крошка, а где-то вдалеке раздался звук, похожий на удар колокола.

— Что происходит? — воскликнула Лайа, хватаясь за лук.

Аэлин метнулась к окну и замерла, глядя куда-то вдаль: — Оно начинается. Древняя тьма… она почувствовала, что кристалл снова собран.

Максим тоже подошел к окну и увидел, как на горизонте собираются неестественно черные тучи. Они двигались против ветра, постепенно заполняя все небо.

— Сколько у нас времени? — спросил он, не отрывая взгляда от надвигающейся тьмы.

— Немного, — ответила Аэлин. — День, может быть, два. Не больше.

Максим сжал кристалл в руке. Тот был теплым и словно пульсировал в такт с биением его сердца.

— Значит, нужно торопиться, — он повернулся к остальным. — Мы должны найти храм. Тот самый, который я видел в своем первом сне. Только там мы сможем использовать силу кристалла правильно.

— И где этот храм? — спросил Феррик.

— Я… — Максим запнулся. В видениях он видел храм, но не знал, где именно тот находится.

— В Затерянных горах, — снова подала голос Аэлин. — За Туманным перевалом. Там, где сходятся все версии реальности.

— Опять ты говоришь загадками, полукровка, — проворчал гном. — Откуда ты вообще все это знаешь?

Аэлин наконец повернулась к ним, и в её разноцветных глазах плескалась тьма воспоминаний: — Потому что я уже была там. В другой жизни. В другой версии реальности. И я видела… — она осеклась, словно не в силах продолжать.

— Что? — мягко спросил Максим. — Что ты видела?

— Я видела, как мы проиграли, — прошептала она. — Как тьма поглотила все. И я поклялась, что не допущу этого снова.

Новый подземный толчок заставил стены задрожать. Где-то вдалеке раздались крики — люди в городе тоже начали замечать странные изменения.

— Значит, Затерянные горы, — решительно произнесла Киарра. — Я знаю дорогу через перевал. Это опасный путь, особенно сейчас, когда просыпается древнее зло. Но если мы будем держаться вместе…

— Вместе, — повторил Максим, глядя на кристалл в своей руке. — Как и сказали голоса пророчества. Сила не в самом артефакте. Сила — в единстве.

Он поднял глаза на своих спутников: — Готовьтесь к путешествию. Выступаем через час. И да помогут нам боги, потому что если мы не справимся…

Он не договорил, но все и так поняли. На горизонте черные тучи продолжали сгущаться, и воздух наполнялся запахом надвигающейся бури.

Где-то там, за Туманным перевалом, в древнем храме, их ждали ответы. И, возможно, последняя надежда на спасение не только Арханора, но и всех миров, связанных с ним.

Пора было отправляться в путь.

Сборы прошли быстро — за месяцы странствий они привыкли собираться по тревоге. Феррик проверял прочность доспехов и оружия, Киарра организовывала припасы, а Лайа готовила лечебные снадобья, которые могли понадобиться в дороге.

Максим стоял на крепостной стене, глядя на город внизу. Люди суетились на улицах, то и дело поднимая взгляды к темнеющему небу. Они чувствовали приближение чего-то страшного, даже если не понимали, что именно надвигается.