Стоп, что?

Я замер, сделал два шага назад и медленно повернул голову направо и вниз. На меня смотрел гриб с широкой, ярко зелёной шляпкой и толстой ножкой. Его большие, фасеточные глаза не моргали, но я физически ощущал на себе их взгляд.

Едва стоило наклонится к странному обитателю леса, как гриб резко вытащил из мха лапки, расправил шляпку-крылья и громким стрёкотом перелетел метров на десять, где опять замер.

Разумеется, я вздрогнул от неожиданности, но тут же восхитился изобретательностью местной природы. Особенно, когда участок мха, на который приземлилось странное насекомое, и который на первый взгляд ничем не отличался от остального лесного ковра, выстрелил сотней тонких щупалец в гриб, оплёл его и затянул с себя.

— Так вот ты какая, местная пищевая цепь… — многозначительно произнёс я и, осторожно приблизившись к подозрительному мху, всосал его пылесосом.

Всё это было проделано исключительно в научных целях и теперь я разглядывал мелкую пилюлю ЖЭ, размером с игольное ушко. Её розово-зелёный цвет вызывал подсознательное отторжение и, разумеется, есть её я не стал, а просто выбросил прямо тут.

Продолжая идти по лесу вокруг кратера, причём исключительно в границах, которые ранее запомнил при помощи неадекватно исполненного духовного зрения, наткнулся на сброшенные зубастым лосем ветвистые рога. Памятуя о том, что в этом мире подобные вещи могут представлять ценность, подобрал их и вернулся к медведю, чтобы оставить находку возле него, а то с такими граблями ходить по лесу не очень удобно.

Каково же было моё удивление, когда на выжженном участке земли меня вновь встретил медитирующий медведь. Что за фигня?! Прошло же часа три точно! Сколько он ещё будет усваивать эту сферу ЖЭ?

Чем ближе я подходил, тем чётче были заметны изменения косолапого. Он явно стал массивнее, а шерсть на чистых участках лоснилась в лучах закатного солнца…

Да к чёрту, почему так долго?!

Я бросил рога на землю возле него, сплюнул и вернулся в лес.

Теперь я осознанно выискивал мелкую дичь, чтобы обеспечить себе и Мишане запас пропитания, опять же, если он станет моим спутником, а не схарчит сразу, как проснётся. Попутно тренировался в обращении с чудо-пылесосом и выяснил, что тот действительно провоцирует довольно мощный взрыв, если его как следует раскрутить и грохнуть о препятствие.

Сила взрыва каждый раз была разной, и я так и не смог определить от чего это зависело, как, собственно не понимал чем обусловлена такая возможность. Зато я научился шевелить проводом, правда чуть-чуть. Повторить трюк с ловлей медведей на лету сейчас вряд ли бы удалось, но это легко списывалось на недостаток духовной энергии, которая расходовалась почти на каждую манипуляцию с артефактным «вихрём».

Опять же, я так и не понял, как впитывать духовную энергию из окружающего пространства. Точнее я мог её втянуть на вдохе, но она так же легко покидала меня на выдохе. Возможно, я не понимаю каких-то фундаментальных принципов, но спросить не у кого — камень Шу, который по-прежнему болтался на шее, так и не начал подавать признаков жизни. Мысль о похоронах камушка в ближайшей канаве всё чаще посещала меня.

До самого заката я бродил по разведанной территории и превращал мелких нерасторопных обитателей леса в сублиматы, которые потихоньку копились внутри пылесоса раздельными микро пилюльками. Вместе с этим всасывал разные растения и наблюдал за полученным результатом. Шарики от разных растений получались разные, и мне приходилось долго их выковыривать из общей массы, чтобы выбросить, из соображений безопасности — хрен его знает, как они повлияют на мой молодой растущий организм. Собственно, на шестом цветке, из бутона которого торчала голова недоперевареннной зверушки, я задолбался изображать золушку над чечевицей и плюнул на всасывание флоры.

В итоге, даже не смотря на постоянную подпитку свеженькими пилюлями ЖЭ, усталость брала своё, и я в сумерках вернулся к косматому. Тут всё было по-прежнему — Мишаня медитировал и медленно увеличивался в размерах.

Махнув на всё рукой, я устроился на его задних лапах и прислонился спиной к мохнатому брюху, предварительно стряхнув с него сухую синюю корку. На случай, если он всё-таки решит меня сожрать, как проснётся, я упёр в него шланг пылесоса, устроился поудобнее и моментально вырубился.

Мне снились потухшие звёзды, в которых остановилась термоядерная реакция, снились безжизненные острова в туманных морях и три медведя с добрыми мордами, доедающие Красную Шапочку вместе семью гномами.

Лёгкое беспокойство, что Красная Шапочка это я, не повлияло на крепость сна и мне осталось лишь пожелать медведям подавиться этой розовой панамкой. Но медведи слишком настойчиво вылизывали белые косточки и череп — настолько настойчиво, что я вдруг осознал, что этот череп МОЙ и он всё чувствует!

От такого кринжа я мгновенно проснулся и сразу сообразил, что сон — не сон! Мою голову действительно вылизывал гигантский медведь, а моё тело было сдавлено могучими когтистыми лапами!

Плохо соображая спросонья, я стал орать и выворачиваться из смертельных объятий. Лишь когда до меня донеслось недовольное, сонное ворчание и я заметил приоткрывающийся глаз зверюги, сообразил — он меня не жрёт, а вылизывает! При этом медведь прижимал меня лапами к тёплому животу как детёныша, тогда когда сам лежал полукалачиком на боку.