— Ты меня слышишь, Ёпт? — голос Ибуна и толчок в плечо выдернул меня из глубоких размышлений.

— Что? — я поднял на него глаза.

— Я говорю, что в таком же храме жил и учился, — слегка обидевшись пояснил товарищ и указал лапищей на высокое монументальное здание прямо перед нами, со множеством окон и каким-то чудовищным количеством дымоходов на крыше, из которых валил разноцветный дым.

До нас периодически доносилось эхо взрывов и из очередного дымохода появлялись новые клубы дыма. Сквозь открытые створки широких, полукруглых ворот во внутренний двор, виднелись бегающие туда-сюда люди в оранжевых робах, подозрительно напоминающих цветом кусок тряпки на Ибуне.

— Давай зайдём! — снедаемый любопытством и желанием отвлечься от дурных мыслей, я направился к воротам в высокой, пятиметровой каменной стене, окружающей мощное здание.

— Пошли, но у нас всё равно нечем платить, — грустно проворчал он и потопал следом.

На входе нас никто не остановил, но я замер самостоятельно, глядя на оранжевую суету, от которой рябило в глазах и дёргалось веко. Что-то мне сложно представить здоровяка так же бегающего как угорелый с пучками травы. Но главный атрибут его истории изгнания присутствовал в пяти экземплярах — пять наставников в белых робах кричали на послушников и били длинными металлическими посохами самых нерасторопных.

Оранжевые миньоны носились между, предположительно, складами и большими чанами, установленными прямо на плиты двора, слегка припорошенные песком. В этих котлах что-то бурлило без всякого огня под надзором нескольких человек в желтых робах, которые держались одной рукой за край ёмкости и выкрикивали название разных ингредиентов.

— Экзамен на учеников, — с какой-то теплотой и ностальгией в голосе объяснил сие безумное действо.

— А нахрена они бегают туда-сюда? Ты тоже сдавал таком хаосе? — поинтересовался я, заворожено наблюдая за этим растревоженным муравейником, котором проглядывалась странная упорядоченность.

— Нет, друг, — Ибун вздохнул. — Меня так и выгнали послушником без жетона. Если и решу сдать экзамен, то только за свой счёт, а цены в лавке храма заоблачные. А бегают они потому, что экзаменуемые пытаются стабилизовать своё варево. Видишь, в дальнем котле смесь покраснела? Сейчас он запросит Кричащий Корень! Вон видишь, уже несут. Многие компоненты нельзя хранить на открытом воздухе и в хранилищах.

— А что за лавка? — проорал я, стараясь перекричать завывающую на грани ультразвука корягу, которую волок по земле один из бегунков.

Он указал на неприметный сарайчик с обитой светлым металлом дверью у стены, и я твёрдой походкой направился прямиком туда. Очень уж мне хотелось узнать порядок цен и прикинуть вероятный доход, если мой товарищ сможет найти редкие компоненты зелий.

Внутри, как обычно, больше чем снаружи в дохрена раз. Чисто, очень тихо и пахнет травами. Помещение без окон состояло из трёх этажей со свободным пространством в центре, с бесконечными стеллажами, шкафами и рядами огромных бочек. Внизу, в центре под единственным окном в крыше, за стойкой скучал пузатый, толстощёкий мужчина с бакенбардами, облачённый в нежно розовый халат до пола. Он окинул нас безразличным взглядом и произнёс:

— Низкосортную траву из окрестностей не покупаем, проваливайте!

— А если мы салом торгуем? — не удержался и съязвил я, подходя ближе. — Но нам бы ассортимент глянуть и прицениться.

Не трудно догадаться, что его взгляд мгновенно преисполнился брезгливостью и презрением вперемешку со злостью. Ещё бы, по нам сразу видно, что мы редкостные голодранцы, но, тем не менее, торговля есть торговля, и перед нами грохнули огромную, толстую книгу формата «А2».

Я с интересом раскрыл этот увесистый прейскурант и офигел. На первой странице красовалось оглавление очень мелким шрифтом, и оно тянулось аж на три разворота. С умным видом поводил пальцем и выбрал наугад какую-то «Шиму Огненную» на тысяча шестьсот пятнадцатой странице.

Долистал.

С маленькой акварельной картиночки, на одном из двух сотен разлинованных квадратов с кратким описанием разных товаров, на меня смотрел какой-то усатый таракан вместо растения, как я подумал изначально. Ценников было два — покупка и продажа. И оба числа впечатляли количеством нулей.

— Я выйду, а ты смотри, — как-то тоскливо произнёс Ибун и оставил меня одного.

— Уважаемый, — задумчиво произнёс я, бесцельно пролистывая каталог и скользя взглядом по ценникам, — а пилюлю жизненной энергии можно продать в вашем замечательном заведении по честной цене?

— Разумеется, — он раздражённо закатил глаза, вздохнул и выставила на стойку глубокую чёрную каменную чащу, с вкраплениями белых и красных крупинок.

Я чуть подался вперёд и заметил сразу пять разноцветных барабанных счётчиков с обратной стороны, уже знакомых мне по дощечкам торговцев. Один был крупнее и располагался выше остальных. Возле него только надписи «итого» не хватало. Видимо, этот тазик оценивает пилюли по нескольким критериям и мне стало очень интересно понаблюдать за процессом.