Ректор опустился в кресло, на мгновение прикрыв глаза. Ему предстоял тяжёлый разговор, потребующий больше сил, чем он готов был потратить. Он передал Аэрендилу приказ: максимально быстро найти Сереброзвезда и пригласить его в кабинет.

Через несколько минут дверь открылась, и посол Ноктандрии вальяжно вступил внутрь. Высокий, стройный, с бледной кожей, Вальдрис казался почти мраморной статуей. Его длинные светлые волосы были тщательно заплетены в тугую косу, что ниспадала на спину, а глаза – холодные, ледяные – изучали кабинет ректора с презрительным любопытством. Дракону показалось, что тот ищет, к чему бы придраться. Вслед за ним показалась фигура Аларика, третьего сына правителя Ноктандрии, с лицом, выражающим одновременно лесть, высокомерие и нетерпение. Молодой вампир сжимал кулаки, и его напряжение ощущалось на расстоянии.

– Приветствую вас, ректор, – произнес Вальдрис, слегка кивнув, что выглядело скорее формальным актом вежливости, чем искренним приветствием.

– Посол Рейвенхольд, добро пожаловать, – кивнул Гильдор, скрывая напряжение за вежливой улыбкой. – Чем обязан столь раннему визиту?

Вальдрис, не тратя времени на вступление, сделал шаг вперед. Ректор сразу понял, что посол пришел с заготовленной речью и без дипломатических уловок. Рейвенхольд стоял, слегка поджав бледные губы, с выпрямленной спиной и сведенными плечами, его взгляд был холодным и пристальным, демонстрирующим готовность к противостоянию.

– Не прикидывайтесь глупым людом, Гильдор. Мы требуем немедленной выдачи преступника, – сказал он, чуть подняв подбородок. – Леонид Быстрый, ученик вашей академии, обвиняется в хладнокровном убийстве представителя нашей расы. Он должен быть передан в руки представительства Ноктандрии, дабы предстать перед судом нашего мира. Пока порталы не будут открыты, он будет содержаться в карцере при посольстве.

Гильдор слегка нахмурился, скрестив руки на груди. Он знал, что этот разговор не приведет к взаимопониманию, но не мог позволить, чтобы кто-то диктовал условия в его владениях.

– Правила академии требуют разбирательства на ее территории, – холодно ответил он. – Вы, как ее выпускник, прекрасно осведомлены об этом. Я не могу и не стану нарушать сложившиеся традиции. На ближайшие выходные назначены слушания, и если вы пожелаете, то можете присутствовать. Если вина подтвердится, поговорим об экстрадиции. Слушанье пройдет честно, и все стороны будут услышаны. Гарантирую.

Аларик не выдержал и сделал шаг вперед, его лицо исказилось от злости:

– Вы не можете оставить это безнаказанным! Я требую справедливости! Этот плешивый оборотень...

Посол резко повернулся к нему и поднял руку, заставив молодого вампира замолчать. Вальдрис явно не собирался допустить, чтобы Аларик сорвал этикет дипломатического визита своими эмоциями.

– Умолкни, – его голос был ледяным, и в нём чувствовалось командное давление. – Ректор прав. Мы посетим разбирательство.

Он снова повернулся к Гильдору.

– Мы подождем, Вермингард. Но помните, этот вопрос не останется без последствий.

Гильдор кивнул, наблюдая, как посол и студент покидают кабинет. Их шаги эхом разносились по коридору, оставляя после себя тишину, полную напряжения. Едва за ними закрылись двери, как в воздухе проявилась фигура Аэрендила. Призрачный секретарь беззвучно возник перед столом, в его светящихся глазах читался вопрос. Он начертил в воздухе знак, означающий, что Элеррион скоро придет.

Гильдор подошел к столу и взял лежащий на нём пергамент. Он знал, что ему нужно будет составить отчет об инциденте, но думать об этом не хотелось. Внимание отвлекало другое – магия Леонида. Электромагия, которая не была свойственна ни одному из известных оборотней в истории, кроме разве что Элррика. Она несла в себе угрозу, которую трудно было просчитать или предусмотреть.

Когда вошел Элеррион, он был уже в курсе произошедшего. Лицо оборотня было мрачным, но в глазах читалась твердость. Он был готов отстаивать своего ученика до последнего.

– Гильдор, ты же знаешь, Леонид не мог хладнокровно убить, – сказал он, садясь в кресло напротив ректора. Его голос звучал уверенно, но в глубине звучала нотка беспокойства. – Неужели ты выдашь его кровососам?

Гильдор вздохнул, устало потерев виски. Эта ситуация была настолько сложной, что даже он не видел легкого выхода.

– Я хочу верить в парня, Эл. Но все свидетельства против него. Аларик и его приятели утверждают, что Леонид напал первым. И у нас нет других свидетелей.

Элеррион задумчиво опустил взгляд, его лицо на мгновение омрачилось, будто он обдумывал все риски и последствия. Оборотень осознавал, что магия Леонида – это не просто его способность. Она может быть опасной, но, возможно, станет преимуществом, которое сыграет на руку Лиане и всей Лунории в дальнейшем. Потом преподаватель вдруг поднял глаза, в которых мелькнула мысль, и на губах появилась тень уверенности, словно он был готов принять вызов. Он был мастер нетрадиционных подходов к решению проблем, и сейчас его мысли явно устремились в сторону новой идеи.

– Есть одна возможность... Эльзира Амбермун, наш преподаватель расоведения. Она же способна визуализировать память существ? Правда, риск огромен. Подопытный может не выдержать «Истинный взгляд» или попросту сойти с ума. А еще существует вероятность, что Леонид не захочет раскрывать перед всеми всё свое прошлое. Там могут быть воспоминания, которые он хотел бы скрыть. Лично я бы на такое ни за что не пошел.

Гильдор поднял брови, задумавшись. Он понимал, что это предложение радикальное, но и ситуация, в которой они оказались, требовала нестандартных решений.