Вскоре я оказался возле полуразрушенных пропилей, по всей вероятности, обозначавших начало городской черты. Пройдя между ними, я увидел искорёженный бронеход с вывернутыми металлическими ногами и четырьмя погнутыми в разные стороны стволами. На броне виднелись следы здоровенных то ли когтей, то ли зубов. Дальше тянулись машины. Вернее, их остовы. Краски почти не осталось: вереница изъеденных солью и измятых транспортов походила на огромную мёртвую коричнево-рыжую змею.

Петляя, я двинулся между автомобилями, прикидывая, что делать дальше. Город казался необитаемым, но это могло быть лишь первым впечатлением. Возможно, в каких-то его районах сохранилась жизнь. Показал же мне на него проводник из числа адептов культа глазастой твари. Хотя он мог просто торопиться от меня избавиться.

Проклятое место! Если бы не Есения, я не задержался бы здесь ни на минуту. Но пока теплилась надежда отыскать Падшую… В общем, я продолжал шагать по пустынной улице, вертя головой.

И вскоре услышал звук, который трудно с чем-то перепутать.

Низкий рёв мотора!

Он приближался, и вскоре стало ясно, что двигатель дребезжит и хрипит, а сама конструкция лязгает и стучит. Звук доносился из-за ближайшего угла.

На всякий случай я свернул все техники, которые делали меня слишком приметным, и спрятался внутри большого, смятого спереди автобуса с круглыми, как иллюминаторы, окнами. Через одно из них можно было видеть перекрёсток.

Примерно через минуту на нём показалась здоровенная колымага, явно собранная из кучи разнородного транспорта. Она ехала, раскачиваясь и оставляя за собой шлейф маслянистого чёрного дыма.

Как только кабина скрылась за следующим домом, я выпрыгнул в окно, использовал Ускорение и мигом нагнал колымагу. Ухватившись за списавшую почти до земли цепь, вскарабкался по ней до узкой щели, заглянул внутрь и, убедившись, что внутри никого нет, протиснулся в брюхо этой нелепой конструкции.

Она была на треть заполнена металлическим ломом. Похоже, его собирали по городу и везли… Ну, очевидно, что туда, где жили те, кто собрал колымагу. Кем бы они ни были.

Через некоторое время машина остановилась. Скрип и скрежет, который она издавала, прекратился, а вот мотор продолжал натужно урчать и щёлкать.

Раздались голоса. Язык был не человеческий. Утробные, клокочущие звуки. Но издавали их явно разумные существа.

Вскоре я увидел их.

Левая стенка раздвинулась, и над кучей лома, в котором я укрылся, показались круглые бородатые головы в очках-консервах и осмотических масках. Сальные вихры торчали в разные стороны.

Затарахтели, а затем завизжали циркулярные пилы. Приземистые широкоплечие существа с длинными, как у горилл, руками разделывали небольшой экзодоспех, бросая его части внутрь колымаги. Мне пришлось немного сместиться, чтобы меня не зашибли.

Работа продолжалась минут двадцать, после чего стену машины закрыли, и мы двинулись дальше.

Прошло ещё некоторое время, после чего конструкция снова остановилась. Её владельцы опять принялись пилить какой-то металолом.

Вдруг они прервали своё занятие и бросились врассыпную, издавая встревоженные крики. Я услышал звук приближавшихся моторов. Раздались выстрелы.

Похоже, на колымагу напали.

Отыскав в стене щель, я уставился в неё. К нам, оставляя за собой чёрные шлейфы густого дыма, приближались три автомобиля, с которых свисали тощие существа, вооружённые до зубов, и четыре мотоцикла.

Ну, точно: ограбление!

В таких ситуациях, как правило, приходится принимать решение, на чьей ты стороне. И не по объективным причинам. Мне понадобилось секунды две, чтобы сообразить, что нападающие едва ли повезут меня куда бы то ни было. Скорее всего, попытаются убить, когда обнаружат. Возможно, и хозяева колымаги поступили бы так же, но, если я им помогу, появится шанс на сотрудничество. Там, куда мы ехали, он явно пригодится.

Поэтому я вскарабкался по груде металлолома на следующий ярус автомобиля, устроился там, как в гнезде, и открыл огонь по приближавшимся байкерам. Те уж успели спешиться и вели перестрелку с собирателями железа. Они прятались за брошенным транспортом, мусорными баками, в выбитых дверях зданий, так что попасть во всех не удалось. Я уложил только троих. Ещё двух прикончили хозяева колымаги.

Вдруг выстрелы стали редеть, а затем и вовсе стихли. С обеих сторон. Похоже, у сражавшихся кончились патроны. Судя по тому, что перестрелка длилась от силы минуты три, их и было немного.

Байкеры заткнули пушки за ремни и пошли в атаку, держа в руках холодное оружие — мечи, топоры и утыканные шипами палицы. В отличие от адептов культа, с которыми я встретился в «горах», у этих всё это было из металла. Но тоже самодельным.

Перед колымагой началась схватка. Длиннорукие собиратели лома бились с байкерами изо всех сил, но их было меньше. То ли понесли потери при перестрелке, то ли изначально уступали в численности.

Дожидаться исхода я не стал. Перемахнув через решётку, спустился по выступам листов, которыми была обшита машина, и спрыгнул на землю.