– Если у Женни не окажется планов, я рассчитываю встретиться с ней завтра.

– Ну вот и хорошо, – Кайл опустил руку в карман и как будто потерял ко мне всякий интерес.

Не следовало его спрашивать, но я всё же не удержалась:

– Йонас не будет возражать?

– Не его дело, как я распоряжаюсь, своей собственностью. Делая дорогие подарки, стоит быть готовым к подобному.

Он перехватил мою руку, – левую, но сердце всё равно пропустило удар.

Шрам на правой был прикрыт рукавом, но даже случайное прикосновение к нему могло оказаться неуместно личным.

Моей секундной растерянности Кайлу хватило, чтобы небрежным, даже чуть раздражённый жестом надеть мне на палец кольцо – тонкое, без излишеств, но с тремя маленькими темными камнями. Тем самым янтарём.

– Постарайся больше не терять.

Если бы в этом была откровенная насмешка, я бы просто ответила в тон, не обратив внимания на то, как жарко вдруг стало в комнате. Однако в его голосе было что-то ещё, – что-то такое, что я не смогла понять так сразу.

Должно быть, мы и правда слишком давно не...

– И надень это. Они хорошо подойдут к твоему платью, – с подчёркнутой, почти что издевательской любезностью Кайл положил поверх предназначенной для вдовы Мерц папки бархатный мешочек, повернулся и ушёл.

Сердце билось быстрее, чем было позволительно, и, стараясь этого не замечать, я потянула за край ленты, которой этот мешочек был завязан.

Внутри оказались серьги. Совсем немного белого золота в качестве креплений и камни. Два крупных полупрозрачных камня, похожие по форме на слезы – как капли солнечного света, если поднести к свече. Густого коньячного оттенка, если держать в ладони.

Ничего похожего на этот янтарь не встречалось мне прежде, и теперь он завораживал, удерживал на себе взгляд.

К платью они действительно подходили идеально. Подошли бы практически к любому, но именно с этим смотрелись так, словно и были задуманы как вызов местному обществу.

Отчаянно дерзкий вызов, если не забывать о том, что достать их можно было только у фьельденского ювелира.

Первые же недобрые взгляды я поймала на себе сразу, стоило нам войди в неприлично огромный зал для приёмов в доме мэра Готтингса.

Праздники здесь явно любили и не скупились на свечи и угощения.

– Кажется, мэр рассчитывает, что ты принесешь его городу по-настоящему хороший доход.

Кайл хмыкнул и прижал мою руку локтем чуть сильнее, чем следовало.

– Пусть верит в лучшее.

Налоги, поступающие от банка в городскую казну напрямую зависели от того, насколько хорошо идёт дело. Однако я готова была поспорить, что, помимо положенных по закону платежей, предусматривалось и что-то ещё.

Что-то, дававшее покойному господину Мерцу право это дело открыть и развивать.

Любопытно, как скоро господин мэр намекает на подобное графу Нильсону. И как бы сделать так, чтобы при этом присутствовать.

Заключалась ли причина в суровом северном климате и долгой зиме, или же дело просто было в моде, но фьельденские женщины в массе своей одевались, – тем более наряжались, – очень ярко.

В первые минуты я почти ослепла от блеска многочисленных украшений, но очень быстро глаза привыкли настолько, что я смогла даже различить профиль Женевьевы.

Если кто-то и бросал вызов этому обществу, так точно она. На ней снова не было ни многочисленных огромных камней, ни перьев, ни аляповатого платья. Красивая и достаточно простая прическа, темное платье – очевидно в качестве саркатичного напоминания о трагедии Уортенов, – но роскошные бриллианты в ушах. Такие точно не могла позволить себе дочь местной ведьмы, но зато они были под стать супруге сына мэра.

Самуэль и еще несколько мужчин и женщин стояли рядом с ней, но меня интересовал только Готтингс.

Красавцем в прямом смысле слова я бы его не назвала, – он был обычным молодым мужчиной с приятной внешностью, но что-то интересное в нем определенно прослеживалось. Быть может, дело было в привычной ему отстраненности, которая читалась на лице. Такие, как старший сын мэра, могли слушать внимательно и отвечать по сути разговора, но их подлинные интересы находились далеко за пределами происходящего вокруг.

Судя по бриллиантом, единственным, что его волновало по-настоящему, – помимо благополучия этого города, разумеется, – была Женевьева.

Драгоценности, которые говорят о многом, и на удивление хорошие для Севера дороги.

– Граф Нильсон, добро пожаловать! Графиня, – сам мэр, величественный и немного надменный, появился из толпы, как скала из-за резкого поворота.

Госпожа Матильда снова следовала за ним, отставая ровно на полкорпуса.

Удостоившись от старшего и главного Готтингса лишь короткого кивка и окончательно убедившись в том, что моего имени он даже не знает, я постаралась удержать в меру глупое и приветливое выражение лица.