Почему подлеца? Все просто и сложно одновременно. Машенька родилась не совсем здоровой. Тяжелые роды и неопытные врачи, к которым я, к несчастью, попала, нанесли непоправимый вред ее здоровью. За всю свою пятнадцатилетнюю жизнь она не сделала ни шагу, а ее разум так и остался чистым и по-детски нетронутым.

Муж, конечно же, такого испытания не выдержал. Нет, я в какой-то степени понимала его: видеть каждый день своего ребенка, не в силах ему помочь. Раз за разом безнадежно пытаться облегчить хоть как-то страдания, когда тело малышки сводит судорогами. Жить надеждой на выздоровление, которая разбивается о суровую реальность.

Такое не каждый выдержит.

Но разве можно вычеркнуть собственную кровинушку из жизни?

Вопрос оказался риторическим. Бывший муж смог.

А я жила, вставала на ноги, растила дочь.

Пока она не оставила меня, когда ее сердце ангела не выдержало.

Я смахнула набежавшие слезы и подняла глаза к небу, возвращаясь в настоящее.

Вот ведь… Давно не бередила старые раны, а они, оказывается, не прошли. Лишь затянулись коркой, которую так легко содрать.

— Пришли, — резко остановилась Мейв, кивком указывая на низкий одноэтажный домик. Улица была пустынна — всего лишь с пяток домов, все как один: белые стены, красная крыша, три окошка со ставнями на лицевой стороне.

— Как зовут твоего отчима?

— Лука, — тихо ответила Мейв. Она опустила голову, и теперь теребила складки платья. Ее прошлая одежда была порвана, а потому я дала ей то, что нашла в багаже Эделии. Но все-таки нежно-розовое платье с длинной юбкой, было ей великовато. Я машинально сделала себе пометку, что нужно будет заняться гардеробом девушки.

— Мейв, ты остаешься тут. Думаю, тебе не стоит пока показываться на глаза отчиму, мало ли, как пойдет наш разговор.

В том, что он будет нелегким, сомневаться не приходилось.

Девушка благодарно кивнула, а я решительно направилась к двери и постучала.

— Какие люди, — сначала перед моими глазами материализовался большой, словно раздутый шарик, живот, а потом на пороге показался и сам мужчина: отчим Мейв, — что, хозяйка отеля, привели блудную дочь на порог родного дома?

— Лука, на самом деле… — начала было я, но мужчина махнул рукой, призывая молчать, и продолжил сам.

— Знаю. Ее магический дар — проклятый. Я едва договорился, чтобы выдать ее замуж. Ну кто еще захочет жить под одной крышей с ведьмой.

— С ведьмой? — слабо повторила я, огорошенная таким признанием.

Мейв — ведьма? Он серьезно?

— Да, в мать пошла. Та тоже была проклятой, да я, дурак, не сразу это приметил. Влюбился, ну и закрутилось. Так эти две ведьмы так облапошили меня! Я был богат, но все продал, спустил свои богатства ради утехи женушки и ее дочери. А остался, — он обвел глазами стены своего дома, — в убогой лачужке. Прикипело сердце к Мейв, хоть душа ее и черна, приютил сироту у себя. Но да время пришло, выросла девица. Пора и честь знать. Долго я искал, кто ж на женушку такую согласится. Ведь черная слава о ее матери далеко пошла…

— Врешь! — раздался крик Мейв, а затем показалась и сама девушка. Она бежала к нам, а карие глаза ее пылали гневом, — все врешь! Мама не была ведьмой! А ты сам промотал деньги! На скачках и в карты!

— Вот ведь паршивка неблагодарная! — взревел мужчина и сделал шаг из дома, желая ухватить подбежавшую к нам Мейв за косы или же за ворот платья.

Но девушка вывернулась, а я поспешила встать между ними.

— Ведьмино отродье! — меж тем продолжал реветь мужик, становясь пунцовым. — Да ты ноги мои должна целовать за то, что я оставил тебя в доме…

— Ты просто хочешь меня повыгодней продать!

— Да кому ты нужна! Дрянь!

И тут случилось странное.

Задул сильный ветер, поднял клубы пыли. Разметал наши юбки.

— У, ведьма! — тыкнул пальцем Лука. — Прекрати!

Я обернулась на Мейв. Ее трясло. Глаза стали как две темные щелочки.

— Ну, дорогая, полно, — я обняла ее за плечи, не понимая, правда ли она стала причиной столь резкой смены погоды, — все хорошо, мы просто не будем его слушать. И уйдем.

— Как бы не так! Мне за нее приличную сумму обещали! Я зря, что ли ее растил после смерти матери!

— Какую же? — хмуро поинтересовалась я, все также прижимая к себе Мейв. Ее трясло, а ткань платья на плече, в которое уткнулась девушка, намокла от ее слез.

— Тысяча сьен! Вот! — маленькие глазенки на его красном лице вылезли из орбит.

— Я заплачу вам, и девушка будет жить у меня. Идет?

— Что?

— Что слышали. И еще мне нужен розовый живохвост, его я тоже у вас куплю.

— Две тысячи за двоих, — быстро сориентировался мужчина. — И сверху еще пятьсот, если хотите, чтобы я отдал все документы и вещи девчонки.