— Эштон, а кто в городе занимается расследованием пожаров?

— Полицмейстер Гренобль Куларо, — прозвучал ответ. — Ты думаешь, это поджог?

— Не знаю, — пожала плечами я. — Но все как-то странно сложилось.

— Судя по всему пожар начался с кухни. Она больше всего и повреждена. Может забыли убрать что-то с печи?

— Исключено, — с уверенностью заявляла я. У меня на этот счёт всегда был пунктик: уходя, дотошно проверять, все ли выключено, убрано и вообще не представляет опасности.

Нехорошее подозрение царапнуло нутро. Я вновь подняла взгляд на Эштона, теперь более внимательный.

Мужчина задумчиво осматривал почерневшие рамы, проверяя их на прочность.

С чего бы такая забота? Эштон ведь мечтал, чтобы я оставила отель в покое, верно?

А мнимая забота и спасение — так это для отвода глаз…

— В принципе рамы можно не менять, — вынес после осмотра вердикт Эштон. — Подлатать и подкрасить. Попробуем зайти внутрь?

Но зачем тогда он делает вид, что хочет помочь с восстановлением? Снова пыль в глаза?

Ведь и дураку понятно: урон отелю нанесен серьезный.

Эштон поднялся на две ступеньки крыльца и, обернувшись, подал руку мне:

— Осторожно только. Это может быть опасно, так что не отходи от меня.

Свою руку в его я всё-таки вложила. Глупое сердце затрепетало, хотя повода особо и не было. Напротив.

Но так не хотелось думать об Эштоне плохо.

Гораздо проще было представить в качестве злодея моего мужа. Где он снова пропадает, кстати?

Патрисию минувшей ночью я не видела вовсе, а Эмильен тушил огонь полностью одетый. Не то что я: выскочила в одной ночнушке.

Значит, он не был в отеле. И меня спасти особенно не пытался. Горько, однако. Но я переживу.

Решение развестись с этим прохвостом окончательно окрепло. Теперь, когда отель не представлял особой ценности, почему бы и нет?

— Ну, как я и думал, не все так плохо, — мы успели обойти почти весь первый этаж. И энтузиазма Эштона я не разделяла по-прежнему.

— Не думаю, — покачала головой. — Эштон, спасибо за участие. Правда. И за спасение в особенности. Я очень это ценю. Давай лучше навестим Мейв в целительской и узнаем, как она.

— Непременно, — кивнул мужчина. — А заодно поговорим с рабочими. Нужно вынести всю сгоревшую мебель и…

— Прекрати, прошу! — громко прервала я его, не в силах больше слушать. Его надежды острыми гранями впивались мне прямо в душу, изматывая ее. — Мы не будем восстанавливать отель снова! Нет! У меня попросту нет на это сил и средств!

— У тебя нет вариантов, Эда, помнишь? Ты останешься без своей магии, если не выполнишь контракт и отель не откроет свои двери, — в противовес мне Эштон говорил тихо. Объяснял, будто неразумному ребёнку.

— Магия… Магия… Нет ее у меня.

— Не думаю.

— Да даже если и так! — не знаю, что за магию он имел в виду, потому что на свой взгляд я была пустышкой: ничего сверхъестественного рядом с собой замечено не было. — А вот чего у меня точно нет, так это лишних сьен.

— С этим могут быть проблемы, верно, — согласился наконец Эштон, а я победоносно улыбнулась. Дескать, вот! Видишь, нет шансов восстановить здание после пожара. — Но и эта проблема решаема.

Больше его слушать мне не хотелось.

Да, отчасти я понимала, что поступаю как капризный ребёнок, которого взрослый уговаривает сделать что-то, чего первый выполнять не хочет.

Но другой своей частью я считала, что вполне имею право так мыслить и не желать браться за заранее провальное мероприятие.

Опустила ли я руки? Определенно.

Совестно ли мне за это? Едва ли.

Быстрым шагом я направилась на выход. Увидела достаточно. Жуткую черноту и запах гари я не забуду всю оставшуюся жизнь.

Всю свою новую жизнь… И чем я буду заниматься?

Вышла на улицу и сделала несколько глубоких вдохов, выгоняя из лёгких едкий запах пепелища.

Подняла глаза к небу.

Для чего я здесь? В этом мире?

Вспомнила свои первые дни здесь. Начались они в этом самом отеле. И далее были неразрывно связаны с ним. Я так привыкла, так срослась с этим зданием, что… Могу ли я сейчас предать его? Оставить доживать свой век вот так? Пустым и сиротливым. Поверженный и побежденным.

От одной только этой мысли внутри все клокотало от возмущения.