От злости от услышанного я закусила кулак и топнула что есть силы! Что же за безвыходное положение!

Как вдруг прямо в ухо мне жарко прошептали:

— Эделия, неужели вы сбежали, не попрощавшись? А я надеялся увидеть вас утром у моей печи с горой блинчиков.

— Что? — зашипела я. — Вы вконец охамели? Что за пошлые подкаты?

— Подкаты? — не понял Эштон.

— Намеки! Так понятнее?

— Какие уж намеки. Вы забыли наш договор? В ответ на мою небольшую услугу, вы обещали готовить мне вкусную горячую еду!

— Услугу? — медленно протянула я. — И какую?

— Эда, не думал, что ваша память так коротка, — с некоторой укоризной в голосе заметил Эштон. Впрочем, в его глазах, напротив, плясали смешинки.

— Вчера я была не в себе, — выдохнув, призналась я. В конце концов, это была отчасти правда.

— Это освобождает вас от исполнения договора? Я свою часть выполнил.

— И какую же часть?

— Вы и этого не помните? Я спрятал ваши сокровища, как вы выражались, в надежном месте.

Я замерла, забыв как дышать. Это же он о моих сьенах, верно?

— И где же вы их спрятали? — осторожно поинтересовалась я.

— Может быть вернёмся во флигель? — Чуть приподняв одну бровь, предложил Эштон.

Судя по его виду, вся ситуация его забавляла.

— Даже не знаю, — задумчиво протянула я. — Опрометчиво замужней даме идти в гости к мужчине глубокой ночью.

— Вчера вас ничего не останавливало, — ну, хам, я была больна! — Идемте!

Не дожидаясь, Эштон развернулся и пошагал обратно. И я, сделав вдох, ступила следом.

В конце концов, мне нужно было выяснить судьбу моих честно накопленных сьенов: они были мне нужны в целостности и сохранности.

Эштон ждал меня во флигеле, на кухне, кивком указывая мне на печь.

— Что? Вы хотите, чтобы я среди ночи пекла блины? — догадалась я.

— Угу, — удовлетворенно улыбнулся мужчина, словно кот, загнавший мышку в угол: — Увы, мы выяснили: ваша память так коротка, что полагаться на нее не имеет смысла. А потому: нет блинов, нет рассказа о тайнике для сьенов.

— Хитрый лис! — бросила я и тут же отвернулась. Не иначе, как сумасшествием это нельзя было назвать, но я взяла плошку, плеснула в нее молока и вбила яйца.

Блины так блины!

Мой фирменный рецепт быстрых тонких кругляшей был прост: пол литра молока, четыре яйца, мука и сахар по вкусу, чуток масла. Просеять стакан муки с горкой, а затем влить в тесто кипяток тонкой струйкой. Жарить на хорошо разогретой сковородке.

Стараясь не думать о том, что Эштон наблюдает за мной, я споро готовила. И вот уже гора румяных блинов высилась рядом со мной.

Я подхватила тарелку и обернулась:

— Готово!

Эштон уже сидел за столом, улыбаясь, будто кот, увидевший сметану. Впрочем, она здесь тоже была.

И хотела бы я сказать, что он наглец и хам, но его искренняя, какая-то совсем мальчишеская улыбка, обезоруживала.

Я села напротив мужчины, который не особо стесняясь меня, уплетал блинчики.

— Может уже поделишься, куда спрятал мои сьены? — не выдержала я.

— Угу, — Эштон потянулся за салфеткой и вытер руки. — Но тебе все равно их не достать без моей помощи.

— Почему? — удивилась я.

Мужчина потянул меня снова на улицу, где уже занимался рассвет. Прекрасный, надо признать, рассвет.

Небо, окрашенное в оранжево-розовый, отражалось в воде, рождая великолепную картину.

Скалы, что тёмными пиками разрезали гладь воды, были прикрыты туманом.

— Вон там, — кивнул Эштон на море, — я спрятал твои сокровища.

— Не понимаю, — растерянно пробормотала я и вдруг ощутила его горячие крепкие руки на своей талии. Он чуть развернул меня и указал рукой на скалы.

— В тех скалах есть пещера, и в ней твои сьены, — объяснил Эштон.

— Ну да, — не поверила, — а как ты туда добрался? Допустим, до скалы вплавь. А дальше?

— Я уже говорил, что дракон? — мужчина улыбался, а я совершенно запуталась: он шутит так? Но ведь действительно: как ещё можно добраться до пещеры, если только не по воздуху. — Драконы умеют летать. И хорошо прятать сокровища.

— А обратно ты их достанешь, если понадобится?

— Конечно, только скажи, — вообщем-то это мне и нужно было услышать.