Самый сложный вопрос – что дальше? Послезавтра у меня свадьба с Гриней, я покину свой дом и перееду в чужой и чуждый. Буду ли я счастлива? Смогу ли я смотреть в глаза своим родным после сегодняшней ночи? А они мне? Я еле слышно вздохнула, однако Талсадар, похоже, спал очень чутко, так как рука мужчины напряглась, а сам темный, уткнувшись мне в волосы, шумно втянул носом воздух. Меня опять парализовало от страха. Казалось, напрягись он чуть, и сломает меня как веточку. Серая рука прошлась по моей груди и опустилась на живот. Пальцы пробежались по ткани одежды, сминая ее в кулак, а над ухом прошелестел рваный вздох. Я наблюдала за огромной ладонью, которая настойчиво попыталась найти хоть какие-то прорехи в моей одежде. Зажав подол между ногами и не давая его задрать, я мысленно поблагодарила свой сарафан. Оденься я сегодня в штаны и рубаху, как я обычно делала перед походами в лес, великану было бы проще. Вот права была баба Зуся, которая настаивала на традиционной одежде длиною в пол: она честь девичью лучше всего защищает. Рубаху, вон, задрал, штаны спустил – и готово. А в сарафане не каждый разберётся. Там столько метров ткани, самого закрутит, а то и вообще желание всякое пропадёт, пока поймешь, как и что.

Впрочем, мужчина не настаивал. Еще раз понюхав мою голову, он уместил руку у меня под грудью, один раз, словно случайно, задев ее навершия, и вернулся к своему сну.

Отчего у них такая кожа? Почему серая? У Хирона вон совсем темная. С платиновыми волосами, бровями и ресницами смотрится жутковато, но ему далеко до своего напарника – обнимающий меня дроу пугал до истерики. Я слышала всякое про темных эльфов и ни разу ничего хорошего. Баба Зуся рассказывала, что самые опасные и жестокие среди них – это лорды, так как владеют магией. Сегодня дроу оправдали свое звание злобных и похотливых чудовищ. Хотя не тронули же в итоге… пока. Вот как это понимать? И что это за право первого? Я поерзала, пытаясь улечься поудобнее.

– Будешь шевелиться – приму за приглашение, – рука опять проснувшегося дроу показала мне своим касанием, куда он решил пригласиться. Мужчина засунул пальцы между моих ног, легонько сжав рукой промежность. Ему пришлось приложить некоторое усилие, чтобы разжать мои ноги, так как коленями я насмерть защищала юбку сарафана от посягательств. Покрывшись испариной и оцепенев, я тихо сглотнула вязкую слюну и сосредоточилась на том, чтобы больше не сделать ни одного движения. Дроу убрал руку выше, чем вызвал мой вздох облегчения, но напряжение все же осталось. К счастью, через какое-то время сон меня все-таки сморил, позволив хотя бы сознанию убежать от объятий этого монстра.

Проснулась я от громких голосов. Прислушалась, не открывая глаз:

– Я прекрасно выспался. Темный, похоже, ты тоже. И это рядом с такой красоткой, – сказал Хирон, который, кажется, вообще не умел молчать. – Жаль, что мы потратили ночь на сон, при этом никуда не продвинулись. Теперь придется скакать при свете дня, а это не так комфортно. И даже не повеселились. Может, успеешь разложить эльфийку по-быстрому? Я хоть полюбуюсь.

На этих словах я открыла глаза и сразу наткнулась на кровавый взгляд нависшего надо мной темного. Уже рассвело и солнце пробивалось отовсюду: сквозь несколько оконцев и многочисленные щели в досках сарая. Увидев при полном освещении серое лицо с красными глазами, я, вскрикнув от ужаса и отвращения, зажмурила глаза. Боги! При свете это еще страшнее, чем в темноте. Я даже не поняла сразу, кто из двух дроу меня испугал, но Хирон помог – он захохотал и сквозь смех сказал:

– Ты произвел неизгладимое впечатление на эту полукровку.

Значит, испугалась я Талсадара. Единственным желанием сейчас было уйти из этого сарая и больше никогда не видеть этих двух лордов. Боясь открыть глаза и все еще лежа на спине, я пропищала:

– Я выполнила условие – провела с вами ночь. К дяде нет претензий?

– Ух ты, мстящая голос подала и что-то требует! Ты, милая, вляпалась, но я тебе ничего объяснять не намерен. Пусть Талсадар это сделает, – зевая и потягиваясь протянул Хирон.

– Объясню. Потом, – вступил в диалог темный, а я все же заставила себя сесть и открыть глаза.

– Неужели мы так страшны? Ты не смотри, что мы темные, души у нас… еще темнее, – веселился Хирон, забавляясь моим напряжением. – Мы на обратном пути заедем, навестим тебя, – не унимался он.

Я даже про страх свой забыла, спеша откреститься от их возможного визита.

– Нет-нет, не надо. Я замуж выхожу завтра!

Я встала на ноги вслед за дроу, которые принялись поправлять на себе одежду и готовились к выходу. Адекватно воспринимать этих гигантов с положения сидя было невозможно: я чувствовала себя такой маленькой и незначительной, что начинала кружиться голова, а к горлу подступал ком. После моего объявления о предстоящем замужестве Талсадар на мгновение задержал на мне взгляд, а Хирон хохотнул и отвернулся, что-то мурлыча себе под нос.

Первым из сарая вышел блондин, затем я, следом великан. Я была счастлива, что все закончилось, пока не подняла голову и не увидела, что происходит на улице. За забором стояло полдеревни, они все глазели на меня и темных. Я слышала перешептывания – на слух я никогда не жаловалась, наоборот, эльфийская кровь наградила меня отменными органами чувств. В шепотках я различила следующие фразы: «Нашла остроухая остроухих», «А если она понесет, Грине нужно будет воспитывать детей темных?», «А они ничего такие. И не прибили, даже синяков не видно», «Как оно, интересно, с такими черненькими и крепкими?». Дроу тоже слышали все эти реплики – Хирон ухмылялся, а Талсадар взял меня за локоть и повел в дом. Дядя с тетей завтракали, а сестер видно не было. Думаю, их куда-нибудь отправили, чтобы случайно опять не спровоцировать дроу.

Дядя поклонился и пригласил мужчин за стол, я тоже села. Все молча взялись за ложки. Еда в горло не лезла, в ушах все еще стояли слова моих односельчан. Как мне жить теперь со всем этим? Вот жизнь, поганка, устроила! Но, оказывается, это был еще не конец моих злоключений. Мы почти закончили завтрак, когда в дом ворвался Гриня. Его глаза горели почти также как у дроу, парень явно был немного не в себе. Он забежал и крикнул, глядя на темных лордов:

– Крисса – моя невеста, как вы смели ее обесчестить?