Я подскочила на ноги, отряхивая солому, пряча красное лицо и пытаясь выкрутиться из ситуации. Вот попала так попала! И Гринька влетел. В это время Маниса не выдержала и запричитала:

– Сынок, да как же так? А детки? Ты зачем жизнь себе ломаешь?

Потом женщина повернулась к Ларке и зашипела:

– Да это все ваша ушастая моего сыночка с толку сбила. Небось, зелье эльфийское какое сварила, вот он и пришел на сеновал. Опоила!

– Да наша Крисса – доброе невинное дитя, она таких зелий не варит. И вот тебя, Манька, давеча от ломоты в спине как раз избавила. Да что-то не любовное это зелье было, коль ты на мою девочку такие наветы делаешь!

– Мне, мож, и не любовное, а Гриньку опоила. Как пить дать!

Этот спор длился бы до бесконечности, но в игру вступил отец Грини. Мужчина явно устал от шума, поэтому, зыркнув на всех сразу, стукнул по стене кулаком и рявкнул:

– Молчать, женщины!

От его стука сарай ощутимо затрясло, мне даже показалось, что не устоит. А кузнец продолжал:

– Сын мой ответственность на себя возьмет. Женится. Давайте от Криссы ответа дождемся.

Я стояла ни жива ни мертва. Какого ответа они хотят? И тут Ларка потащила меня за локоть и зашептала в ухо:

– Соглашайся, дура. Это тебе мой подарок на день рождения. Замужем будешь, нормальную жизнь проживешь!

Услышав слово «нормальную», я задумалась. А потом посмотрела на Гриню и задохнулась от эмоций, которые смогла разглядеть на его лице: надежду, нетерпение, желание, нежность. Меня ослепило осознанием. Я вдруг поняла то, чего не видела все эти годы. А потом зажмурилась и – словно в омут с головой. Набрала воздух в легкие и на выдохе ответила:

– Я согласна!

Северные горы. Тронный зал. Наши дни.

Ваеран Ир’Раэль, король Даркмара, восседал на своем троне, наблюдая за страстным танцем изгибающихся перед ним эльфиек. Все-таки хорошая идея была брать в рабыни не только человеческих женщин, но и самих дроу. Темные чудо как хороши в постели, а он привык приказывать, не спрашивая разрешения. С рабынями он мог делать все, что ему захочется, со свободными так получалось не всегда. Буквально утром он наслаждался зрелищем хорошенько выпоротой и истекающей кровью темной эльфийки. Опуская плеть на ее темную кожу, король представлял, как у его ног корчится не это слабое существо, а тело другой женщины, которую он так и не смог сломать и которая вызывала у него черную ярость, злость и отчаяние.

Магия, которую он тянул из Селестры, помогала сохранять его темное королевство, но не давала ему тех преимуществ, что были у его предшественницы. Женщины рода Мор’Шиирас управляли туманом легко, естественно. Бывшая королева вплетала его в свою жизнь, не задумываясь. Туманная магия была для нее словно дыхание, ее нитями женщина была способна обволакивать сознание всех, кто был ей интересен. Поэтому, в отличие от Ваерана, ей не обязательно было делать кого-то рабом, чтобы подчинить.

Селестра! Ваеран вспомнил, как двадцатилетним мальчишкой его привели к ней в этот тронный зал, представив как наследника рода. Он должен был принести клятву верности королеве как будущий глава дома Ир’Раэль, а вместо этого замер, не в силах двинуться или отвести взгляд от этой великолепной женщины. Темно-серая, как и у всех дроу кожа, у Селестры была словно пронизана тысячами серебряных искр, пепельные волосы струились по спине, в алых глазах горела сама жизнь. Молодой мужчина пропал, утонул в почти осязаемой силе этой женщины. Ему хотелось прикоснуться к ней, своему божеству, и зачерпнуть жизненной энергии, в которой Селестра буквально купалась.

Королева поманила его пальчиком с длинным алым ногтем и сказала:

– Силен ли ты, мальчик?

Женщине было уже около ста лет, что позволяло ей так к нему обращаться, однако на вид она была ничуть не старше его. Эльфы жили достаточно долго, чтобы первые пару сотен лет наслаждаться разгаром молодости, переходящей в почти не меняющую их внешность зрелость.

– Силен, моя королева. И готов стать сильнее для вас.

Женщина захохотала и с искренним весельем спросила:

– Я понравилась тебе, да? Что ж, я позволю вкусить тебе мое тело. Один раз.

Она хлопнула в ладоши, подошли рабы, которые подняли и посадили ее в небольшой паланкин. Ваеран последовал за ней в ее огромную спальню, где посередине стояла кровать, способная вместить на своей поверхности весь род Ир’Раэль. Парень подумал, что постельные забавы королевы вполне могли включать и такие изощренные игрища. Селестра скинула с себя легкое платье цвета крови, которое, скорее, оголяло, чем прикрывало ее совершенное тело. Она легла на кровать, рассыпав волосы по ее поверхности. Шелк на шелке – у Ваерана защемило в груди от этого совершенства. Он приблизился к Селестре и дотронулся пальцами до ее бедра. Женщина поймала его за руку, переместив ее на свою грудь. А дальше…

Ваеран до сих пор помнил эту ночь. Даже сейчас перед его глазами стояла картина, как его язык и губы выписывали узоры на бархатной коже этой женщины. Мужчина целовал каждый уголок ее тела, до одури посасывал и покусывал ее совершенные соски, вторгался в ее манящий рот и погружался в нежную влагу ее лона. Мечтая услышать свое имя из ее уст и увидеть ответную страсть, он бесконечно долго двигался внутри Селестры, глядя в ее подернутые туманной дымкой глаза. В какой-то момент темный не смог больше сдерживаться и со стоном, переходящим в рык, взорвался запредельным удовольствием, а затем, тяжело дыша, долго лежал, положив голову на грудь расслабленно распластавшейся под ним женщины.