Тревожно…

Надо всё же разузнать подробности, но это чуть позже. Пока бы понять, как быть дальше. Как минимум – есть ли здесь еда… И лекарства, хотя бы какие-то травы. Благо я разбираюсь в этом. Немного, конечно… Я скорее про «вкусно выпить чаю», чем про «лечить», но хоть что-то!

А лечить, по всей видимости, мне нужно двоих. Потому что когда Рейн был определён в отдалённую небольшую комнатку, Софи, стоя у двери, вдруг пошатнулась и осела на пол, страшно закашлявшись в локоть, ввергая всех окружающих едва ли не в священный ужас перед загадочной болезнью.

Так что и про «призрачных» близнецов, которых я видела в своём мире и о которых чуть не забыла из-за усталости и волнений, спросить, пока не получиться. Есть более срочные дела…

Раненного дракона сковала цепями, устроив его на низкой кровати у окна, Софи дети увели в её комнату. Славка отправился на поиски Шмеля, который, по заверению Милаха, точно находится в Доме, где безопасно. Последнее с треском, но как раз и позволило мне отпустить Славу, при этом беспокойство за пса оставалось таким же, как и было. Он и в родном доме у меня умудрялся найти неприятности, не то, что здесь!

– Целая дыра… – осматривала я дракона, пока стайка любопытных детей толпилась за дверью, не решаясь переступить порог.

На спине под левой лопаткой у Рейна находилась страшная рана, обугленная по краям, будто в него ударили огненным копьём. Я смогла лишь промыть её и перевязать. Для остального нужны, как минимум, лекарства.

Он весь горел. Перевернув его на бок, чтобы не лежал на ране, я коснулась ладонью его плеча, затем лба. И едва не обожглась! После чего, сама от себя не ожидая, застыла очарованная… Словно не странно и уместно было рассматривать его, раненного, возможно погибающего, в этот момент.

Но подобных ему я никогда не встречала. Даже жар от него был особенным, окутывающим меня, словно языками пламени, но не причиняющим боль. А под его атласной кожей гладкие, твёрдые, как камень мышцы были напряжены до предела. Белые волосы, точно шёлк, я осторожно убрала с его мужественного, красивого лица и не удержалась, чтобы не пропустить пару прядей сквозь пальцы, завороженно наблюдая, как свет угасающего солнца делает их серебряными и стальными.

На миг мне показалось, что губы Рейна дрогнули, словно он вот-вот что-то скажет, но из них не вырвался даже стон…

Что ж, похоже, я по-прежнему одна в этом доме из взрослых. И должна поспешить сделать всё, что могу на данный момент.

Поэтому, пока ещё не стемнело, я попросила Иву показать, чем они лечат Софи, и чем питаются дети. Быть может и для дракона здесь найдётся какое-нибудь лекарство?

Но ждало меня разочарование.

– И это всё?

Мы стояли то ли на кухне, то ли в просторной кладовой напротив массивных шкафов из красного дерева, что занимали всю стену. А на полках… почти ничего.

Я насчитала двадцать пять баночек с какими-то соленьями, пять с мясом, вроде тушёнки, как я поняла из слов Ивы, три пакетика с травами. Судя по всему: липа, календула и что-то вроде чая. Несколько баночек со специями, к которым дети даже не притрагивались. Корзинка с тонкими… лавашами? Только сухими, как чипсы. Ива назвал их «лепники». Как я поняла, это совсем простые, практически безвкусные лепёшки, которые становятся мягкими, только если что-то на них намажешь. Мазали они варенье, от которого остались только разводы на стенках банок. Вся мука, какая у них была, закончилась пару недель назад. Осталось лишь два холстяных небольших мешочка с сухофруктами, один с орешками, которые Ася по одному выдавала детям каждый день, и горсть ягод. С виду – шиповник. Я почти уверена. И это успокаивает – судя по всему, в основном травы и прочее в наших мирах совпадают.

Про плоды, растущие во дворе, я спросила тоже, но ответ мне не понравился:

– Они не съедобные.

– Жаль… – вздохнула я, ставя на место высокую баночку.

В ней нашлась соль.

– Как вы вообще выживаете? – в очередной раз задалась я этим вопросом.

Ива передёрнул плечом:

– Я охочусь и хожу на рыбалку. Сейчас с этим сложнее, конечно, – дотронулся он до своей больной руки. – Софи следила за чистотой в доме, как могла.

Я невольно огляделась. Здесь, как и во всех других комнатах, царил беспорядок, но могло быть и хуже… Понятное дело, что пятнадцатилетняя девочка не могла уследить в одиночку за таким большим домом и тридцатью детьми. А находилось здесь именно столько, по словам Ивы.

Он умел считать. Софи – читать. Все остальные – нет.

– Так же она следила, – продолжал Ива, – чтобы мы иногда мылись. Но здесь уж, кто победит… И кто не полениться натаскать для себя воды. Ася отвечала за малышей, таких, как Милах. А за тех, что постарше, ответ нёс я. Их уже можно было отправлять за территорию дома по всяким поручениям или брать с собой на охоту. Они слушались и не мешались, как делали малыши.

– Вы молодцы, – я опустилась на засаленный старый стул, – всё так организовали! Не каждый взрослый бы в подобной ситуации сориентировался.