Шрифт:
Но когда мы оказались в воде, возникла новая трудность – девочка плавать не умела и всё норовила утащить меня под ледяную воду, цепляясь то за мои руки, то за голову.
В какой-то момент я испугался, что утонем оба под подбадривающие и обеспокоенные возгласы с другой стороны ручья.
И в этот момент нечто рвануло меня вверх, вышибая из лёгких воздух, тряхнуло в воздухе, и перед глазами всё замелькало, перевернулось и слилось от скорости в единое размытое пятно.
И то ли сознание я всё же потерял, то ли всё слишком быстро произошло, но вот Рейн уже опустил нас с Искрой на землю у приюта.
И я, мокрый и замёрзший, лишь сейчас заметив бушующую вокруг бурю, взобрался на крыльцо и постучал в дверь.
Глава 40
Марьяна.
Открыв дверь, я увидела Славку и прежде, чем успела всё осознать, едва не задушила его в объятиях.
– Ма... – моё сердце ёкнуло, но он смог договорить: – Ма-марьяна, задушишь же...
Я отступила от него, опустилась перед ним и принялась ощупывать.
– Ты цел?! Ничего не болит? Ты в порядке? Ты зачем меня так напугал?!
Он всё отводил взгляд, смутившись, а я вновь принялась его обнимать и зацеловывать.
– Ну, Марьяна... – принялся он ворчать, нехотя вырываясь. – Я не один, кстати.
И тут я заметила за порогом... её.
Ту девочку-близняшку, которую видела, будучи в своём мире!
– Это ты... – прошептала, словно боясь её спугнуть. И ничего, что вокруг тем временем поднялся гомон. Дети наперебой расспрашивали обо всём Славку и делились недавно пережитым.
– Детка, – я протянула в её сторону ладонь, – иди сюда, не бойся, тебя никто не обидит.
Подумав немного, малышка зашла в дом, но вместо того, чтобы взять меня за руку, порывисто обняла.
– Там сейчас ещё придут, – как бы между прочим добавил Славка.
– Что? – захлопали я ресницами в растерянности.
Он передёрнул плечом, отталкивая, не глядя, от себя требующего внимания Милаха.
– Да, человек сорок или около того. Ну, детей, а не просто человек. Ой, – махнул рукой, – ты поняла.
– Не поняла... Откуда?! Как? – выглянула за дверь. – Где они сейчас?
Никого не увидела я за плотной стеной дождя.
– Дракон ещё не доставил, не автобус же.
***
И время вновь устремилось вперёд в бешеном темпе, не давая мне ни минутки на переживания и хотя бы попытку сдаться.
Я собирала травы, делала настои, отыскала чай, настоящий чай! Чему была безмерно рада. Лечила детей, отведя для болеющих целое крыло. Контролировала старших девочек на кухне и готовила сама. Ремонтировала по мере возможностей и сил дом, прибиралась, стараясь создать хотя бы в некоторых комнатах уют и приемлемые для детей условия.
Рейн больше не отлучался. Прошло уже несколько дней, а у меня перед глазами так и стояла картина, как он застыл на пороге до нитки мокрый, как вода ручьями сбегала с его белых волос, как мне пришлось (пусть он и убеждал, что напрасно, ведь заболеть не может) отогревать его у огня и укрывать шерстяным пледом.
Было уютно…
Он объяснил мне, наконец, почему передал послание про огонь именно таким, как мне сказал Силг.
Выяснилось, что Рейн уже догадывался, где искать Славу и свою племянницу, просто точного расположения их не знал. И ему было бы даже лучше, задержись здесь его братец на день-два. Рейн мог бы тогда рискнуть и доставить Искру в центр, пока лжеимператора там нет. Спокойно бы раскрыть людям правду. Поэтому и хотел получить знак, задержался ли Эмрант.
Знала бы я об этом, то, несмотря ни на что, сама бы Эмранта здесь оставила, всеми правдами и неправдами отдаляя его отъезд в Эффир!
С другой стороны, может и к лучшему, что сложилось иначе... Дети, по крайней мере, целей остались. Да и я, тоже...
Да и у Рейна больше времени появилось, чтобы сделать всё правильно, без риска, а не сгоряча. Нужно было обдумать всё и прежде чем действовать, набраться сил. В идеале – помочь близняшке вновь заговорить…
Рейн сказал, что говорить она умела. И неплохо было бы, сумей малышка рассказать людям правду о невиновности Рейна, а не просто кивнуть после его слов об этом.
И узнать бы ещё, куда подевался её братик…
Всё это раз за разом прокручивалось у меня в мыслях, словно заезженная пластинка. В этот раз – под скрип грубой тряпки об сожжённый чугун, который я пыталась отмыть. Пока обжигающе-горячие ладони дракона не сомкнулись на моих плечах, и обволакивающий голос его не прозвучал рядом с моей шеей, вызывая этим на коже россыпь мурашек:
– Я представлял тебя у плиты, на кухне, угодливую и в платье, но не думал, что работа станет отнимать тебя у меня. Я передумал, – он притянул меня, смеющуюся, к себе и прижал к крепкой своей груди. – Идём, я тебя краду. Я… не могу больше ждать. Будем считать, ты уже моя жена, Марья. Согласна?