«Отдам крылья в хорошие руки! Крылья новые. Ни разу неиспользованные. Прилагаются пожизненная гарантия и драконья ипостась».

– Берёшь или как? – поинтересовались у неё.

– Беру! – ни секунды, не раздумывая, ответила Евгения.

Она может и самоуверенная идиотка, но не совсем дура, чтобы отказаться от крыльев, которые ей предлагает ангел? Ну и что, что она не верила в ангелов при жизни. На пороге смерти, знаете ли, приоритеты имеют свойство резко меняться.

– Что вот так сразу? И даже не поинтересуешься, что взамен? – удивилась золотоволосая малышка.

Евгения задумалась…

Владелица фармацевтической бизнес-империи в ней требовала разузнать о заманчивом предложении побольше, душа же молила о крыльях… любой ценой.

В любой другой день Евгения даже и думать не стала бы, сразу же поступила бы как владелица фармацевтической бизнес-империи.

Однако сегодня деловое чутье и опыт здорово её подвели. Мягко говоря…

По этой причине, разочарованная своей способностью, как владелицы фармацевтической бизнес-империи, принимать правильные жизненноважные решения, Евгения поступила в соответствии с чаянием и мольбой своей души.

– Нет, не поинтересуюсь, – справедливо рассудив, что утопающему не комильфо перебирать за чтобы ухватиться, дабы окончательно не уйти под воду, твёрдо ответила она.

И в ту же секунду провалилась…

Нет, не в черную бездну лифтовой шахты. А в странный сон, который вот уже год снился ей каждое полнолуние.

Вот только в этот раз всё шло как обычно лишь до определенного момента, а потом…

– Разумеется, нет! Никуда я его не беру! – привычно заявила она.

– Ка-а-ак «нет»?! – столь же привычно воскликнул до глубины души шокированный жрец.

Не стала оригинальничать и устроившая в храме полный аншлаг толпа.

– Ка-а-ак «нет»?! – традиционно выдохнула она вслед за жрецом.

Не удивил и красавец шатен в парадном военном мундире, впервые за всю церемонию удостоивший Евгению взглядом. В ответ на который Евгения, как и десяток раз до этого, презрительно скривилась и закатила глаза, приготовившись, как и обычно, проснуться в своей постели.

Однако…

Прошла одна секунда. Затем вторая. Затем третья. А за ней и четвертая, и пятая, и шестая… а, как обычно, всё не наступало.

Она по-прежнему стояла рядом с изумленно взирающим на неё шатеном. И по-прежнему находилась в огромной переполненной людьми храмовой зале, сквозь длинные, стрельчатые окна и стеклянный купол которой струился по-утреннему мягкий солнечный свет. Напротив неё, в окружении мерцания бесчисленных свечей, по-прежнему стоял жрец с огромным талмудом в руках.

В надежде, что она спит Евгения несколько раз ударила себя тыльной стороной ладоней по щекам. Правой. Левой. Затем опять правой. Затем опять левой. И снова правой. И снова левой…

«Господи, пожалуйста, позволь мне проснуться. Я хочу уже проснуться! Очень, очень хочу! Пожалуйста! Или хотя бы дайте мне другой сон. Любой! Я даже на самый страшный кошмар согласна, только не на этот!», – мысленно молила она, откуда-то зная, что это не сон. Категорически, при этом, отказываясь это признавать.

В конце концов, шатен не выдержал и схватил её за руки.

– Эээ, как вас?... Ах да, леди Эджения, с вами всё в порядке?

«В порядке?! Разве похоже, что я в порядке?!» – мысленно завопила Евгения, однако из её рта, открывавшегося и закрывавшегося, словно она была выброшенной на берег рыбой, не вырвалось не звука.

– Разумеется, с ней всё в порядке! – ответил за неё знакомый визгливый голос. – Всё в полном порядке! – заверил не менее хорошо знакомый ей краснолицый толстяк с сальным взглядом. – Моя дочурка просто нервничает. Как и все невесты, ну вы понимаете? – сказав это, он послал жрецу и шатену усмешку «уж мы-то с вами знаем, какие эти женщины нервные!».

Жрец в ответ понимающе хохотнул. Шатен подозрительно покосился и поморщился.

– До-оочурка?! – наконец справившись со сдавившей ей горло паникой, ошалело переспросила Евгения. – Нет-нет-нет! Я не его дочь! Господи, упаси меня от такого отца! И позволь мне проснуться. Я хочу проснуться! – завопила она.

– Неблагодарная! – раненым медведем взревел толстяк, театрально схватившись за сердце и громко задышав. – Я для неё… Я ради неё…

– Жени-иии, доченька, что ты такое говоришь?! – заломив руки, заголосила рядом женщина.

– Правду, – честно ответила Евгения и не менее честно добавила: – И вам, кстати, я тоже никакая не доченька!

– Жени-иии!!! – в ужасе прошептала женщина. – О боги, Жени-иии… Прости меня, моя девочка! Я так перед тобой виновата…

– Кхе-кхе! – громко откашлялся жрец. – Разрешите напомнить вам господа, что вы не в своей гостиной, а храме! – полным неодобрения и неудовольствия голосом проговорил он.