В первую из чаш она налила чистой воды. На дно второй – положила драконий корень, и зажгла его. Тоненькая ароматная струйка дыма, исходившая от корня – символизировала воздух. В третью – она отсыпала немного земли из цветочного горошка – эта чаша символизировала землю. Последняя чаша символизировала огонь. И поскольку огонь был стихией Эджении, язычки его пламени заплясали в чаше, едва только она о нём подумала.

Пока дым обволакивал девушку, наполняя её силой магических вибраций, она достала из шкатулки церемониальный кинжал, который она приобрела тайком от матери в лавке «Все для магических ритуалов». Хозяином лавки был друг её отца, который к тому же был драконом, поэтому Эджения не сомневалась, что кинжал для неё он подобрал правильный.

Почувствовав, как в ней поднимается сила, девушка поняла, что готова.

– Великая мать драконница, я обращаюсь к тебе! – прошептала она, не спуская при этом глаз с пламени, которое она вызвала, воззвав к силе своей драконьей сущности. – Твоя дочь Эджения Тенебрис Шелериспе из клана Чернокрылых взывает к твоей доброте и силе. Помоги мне принять правильное решение! Знаю, что, поскольку я полукровка, я недостойна твоего внимания, и всё же молю тебя, пожалуйста, подскажи мне что делать! Прошу снизойди до меня недостойной твоего внимания! Укажи мне правильный путь! Покажи мне его, я умоляю тебя! Покажи только один этот раз! Только один этот раз, – повторила она, вложив в свою просьбу всю свою душу, всю свою надежду, все свои чаяния и резанула кинжалом по левому запястью.

Вначале она окропила своей кровью огонь, затем воду, затем землю, затем воздух и, наконец, снова огонь.

Затем закрыла глаза, вдохнула, выдохнула и, буквально, через несколько секунд уже погрузилась в глубокую медитацию. Эджения так часто и так истово практиковала погружение в состояние глубокой медитации, что для неё это было почти также просто, как щёлкнуть пальцами.

Однако Великая мать драконница снисходить не спешила…

Кто бы сомневался? Уж точно не Эджения. Какое Великой матери драконнице дело до какой-то полукровки? Определенно, никакого!

И всё же девушка сделала ещё одну отчаянную попытку.

– Великая мать драконница! Только этот один раз! – снова повторила она. – Умоляю тебя и клятвенно обещаю больше никогда и ни о чём тебя не просить!

Затем ещё одну. И ещё одну. И ещё одну.

Всё было зря. Великой матери драконнице не было до неё никакого дела.

Решение придётся принимать самой. И посмотрев на окно, Эджения его приняла…

Бежать! Бежать куда глаза глядят! Главное, не остаться в этом доме. В котором её снова напоят зельем подчинения и выдадут замуж за дракона, который её презирает! Она возможно и полукровка. Но и у неё тоже есть достоинство!

И именно в этот момент раздался стук в дверь.

В том, что это не могла быть Великая мать драконница Эджения не сомневалась и потому первым делом в мгновение ока наложила на дверь заклинание неподвижности и лишь затем поинтересовалась:

– Кто там?

– Леди Эджения, мы пришли, чтобы помочь вам одеться, а также сделать причёску и макияж! – манерно сообщили за дверью.

– В такую рань? – нарочито протяжно зевая, поинтересовалась девушка, судорожно-рванными движениями натягивая при этом на себя костюм для охоты. – Подите прочь! Я спать хочу! – не менее манерно, чем ранее девицы, «вежливо попросила» она.

– Но леди Эджения?! Но ваша мама-ааа… – с ударением на последний слог, возразили за дверью.

– Вот и идете к ней! – капризно распорядилась Эджения, вытряхивая свои драгоценности из шкатулки в сумку. – А мне дайте ещё поспать! – капризно добавила она, опрометью кидаясь к окну. Сумка была тяжеловатой, но и долю, ожидавшую несчастную беглянку, тоже нельзя было назвать лёгкой, особенно если она сбежит без гроша за душой.

– Худшее утро во всей моей жизни! И ночь! И последние два месяца! – бормотала Эджения себе под нос, вылезая из окна, искренне надеясь, что в такую рань спят не только нормальные, но и ненормальные люди, и поэтому её побег пройдет незамеченным хотя бы до поры до времени.

Сначала на улице появилась её пятая точка, затем набитая драгоценностями тяжеленная сумка и только поле этого решительное тело и плохо соображающая голова!

К слову, именно потому, что голова плохо соображала, она и позволила Эджении, которая, во-первых, боялась высоты до тошноты и кругов перед глазами, а, во-вторых, в принципе, не была склонна к авантюризму и легкомысленности, вылезти в окно!

Вот только за последние пару месяцев эта голова так долго пребывала в отключке, что уже не доверяла сама себе, и потому доверилась сердцу, которое говорило ей, что, убегая со свадьбы, они не только спасают себя, но и своих родных.

Посему Эджения пыхтела, боялась, но упорно переставляя ноги, двигалась мелкими шажками вдоль каменного уступа в направлении водосточной трубы, стараясь при этом не думать о том, что одно её неверное движение и она рухнет вниз.

Упав с высоты второго этажа, убиться она, вряд ли, бы убилась. А вот сломать ногу или руку – это почти наверняка. При этом не факт, что было бы или-или, а не то и другое, да ещё и в двойном размере. Поэтому, несмотря на страстное желание бежать как можно скорее, и как можно дальше, двигалась Эджения очень осторожно. И, соответственно, очень медленно.