В груди Евгении при этих словах снова кто-то недовольно заворочался.

– И что мне делать? Как мне с ней подружиться? Или как это называется? – спросила она.

– Как и с любой другой сущностью. Разговаривай с ней. Рассказывай ей о себе. Расспрашивай о ней.

– И что у неё спрашивать? Имя, сестра, имя! Назови мне своё имя, сестра![1] – вспомнив фразу из фильма и немного её переиначив, иронично поинтересовалась она.

В груди Евгении презрительно фыркнули, мол, очень «умно»!

– К сожалению или к счастью, имя – далеко не единственное, что твоя сумеречная суть может тебе о себе сообщить, – с улыбкой объяснила наставница. – Твоя сумеречная суть – это душа подло убитой и потому жаждущей мести драконницы…

В груди Евгении вновь презрительно фыркнули, на сей раз с подтекстом, мол, много ты знаешь!

– Именно драконницы, не дракона? – уточнила она, потому как вышеупомянутое презрительное фырканье напомнило ей о том, что тот единственный раз, когда её сумеречная сущность с ней заговорила, голос был не женский.

– Обычно да, – кивнула наставница. – Обычно драконницы предпочитают вселяться в драконниц, а драконы – в драконов, а почему ты спрашиваешь?

– Потому что у моей сумеречной сути мужской голос, – объяснила Евгения.

– Так она всё-таки пошла с тобой на контакт! – обрадовалась наставница.

«Грррр!» – угрожающе зарычало в груди у Евгении.

– Боюсь, это всё же он. И ему очень не нравится, когда вы зовете его «она».

«Нет, не нравится!» – сварливо подтвердил он.

– Он? – переспросила Биргитта. – Надо же! Что ж это всё объясняет… – задумчиво проговорила она.

– Что «всё»? – уточнила Евгения.

– Нежелание твоей сути относиться к тебе как к равной себе. И то, что при этом она, то есть, он… – оговорилась декан под аккомпанемент непроизвольно вырвавшегося из горла Евгении недовольного рычания, – встал на твою защиту. Вероятней всего, дело вовсе не в скверном характере, а в том, что он зол на судьбу-насмешницу, которая подсунула ему для вселения тело, совершенно неподходящее, как он считает, для реализации его мести.

В груди Евгении при этих её словах тяжко вздохнули.

– Если я такая неподходящая, зачем вселился?! – раздражённо спросила она у духа. – Мог бы просто не вселяться! Я бы не обиделась!

На сей раз ответом ей стало презрительное фырканье.

– У него не было выбора, – выступила адвокатом неразговорчиво-несговорчивого духа Биргитта. – Жаждущих мести неприкаянных душ много, а тех, чьи души вернулись из-за грани, в разы меньше. Кроме этого, забрать с собой душу в мир живых может лишь душа чёрного дракона или драконницы. Другими словами, таких, как мы с тобой, и вовсе считанные единицы. И, наконец, какую с собой забрать душу выбирает душа проводник, – улыбнулась Биргитта.

– Вы хотите сказать, что это я ЭТО выбрала? – недоверчиво уточнила Евгения, ткнув пальцем себе в грудь. – Поверьте мне, если бы я ЭТО выбрала, я бы знала!

Приблизительно представляя, как для попаданки звучат её объяснения, Биргитта улыбнулась одновременно и виновато, и с искренним сочувствием.

– Нет, не знала бы, – покачала она головой. – Потому что это был неосознанный выбор. Правильнее сказать даже, что это был выбор твоего дара предвидения.

– Которого у меня нет? – скептическим тоном напомнила Евгения.

– Не-ээт? – с лукавой улыбкой протянула наставница, испытывающе посмотрев на подопечную. – А если хорошо подумать?

– На ум приходит только предвидение насчёт того, что я обязательно свалюсь с мокрого бревна, – пожав плечами, иронично прокомментировала Евгения.

Наставница покачала головой. Глаза её азартно блеснули. Улыбка стала шире и ещё лукавее.

– А как насчёт Аники? – поинтересовалась она. – Что заставило тебя сбежать из церкви именно в тот момент, когда мимо неё проезжали её телега? Что заставило тебя бежать именно в ту сторону, а не любую другую? Что привело тебя в дом Актинии? В дом единственного в этом городе, если не мире, человека, который не только мог тебе помочь, но и захотел? Что привело тебя, наконец, ко мне? Что, если не предвидение? Да, твой дар ясновидения не явный, как у меня. Что, к слову, очень хорошо. Но он у тебя определенно есть. И ты пользуешься им бессознательно. И пока, насколько я могу судить, он тебя не подводил.

«Ещё как подводил. Иначе бы я тут не оказалась» – хотела было возразить Евгения. Но потом вспомнила, что в том другом мире у неё не было дара предвидения, она просто хорошо умела просчитывать людей. По крайней мере, так она думала. Пока не нырнула в шахту лифта и не проснулась в этом мире.

Посему вместо того, чтобы возразить, она уточнила:

– То есть, если я, конечно, правильно поняла к чему вы ведете: сумеречный товарищ ошибается и я – наоборот, самое подходящее тело для реализации планов его мести?