Шрифт:
*Примечание: активна Метка главы секты Огненных Кулаков.]
Хорошо. Ни Старейшина, ни этот «поэт» не обманули: внутри кувшина сидел натуральный Бессмертный. Нейросеть не станет врать.
Что ж, примем это как данность, как и то, что избавиться от него получится еще не скоро, спасибо предсмертной воле Старейшины Ляня, связавшей нас. Ну а докопытить до стадии Формирования Ядра еще попробуй. Скорее тебя прибьет какой-нибудь залетный культиватор, которому не понравится глубина твоего поклона.
Однако самая большая проблема не это, а то, что на кувшине метка главы Огненных Кулаков!
А это значит…что меня легко найдут! И прихлопнут вместе с этим кувшином!
Глава 4
Эх, Старейшина Лянь, и за что вы устроили мне такую подлянку? — мысленно обратился к погибшему главе, а потом…потом вздохнул.
Ничего не хочешь сказать? — поинтересовался я у кувшина.
«Ты о чем?»
На тебе случайно нет метки, по которой нас могут найти, а потом прихлопнуть меня, как жука навозного?
«А… Ну есть такое, догадался? Не волнуйся, если будешь шевелить булками, может, и успеешь уйти далеко, а я, тем временем, метку уже сниму. Просто тебе нужно сваливать отсюда, да поскорее».
Так ты можешь ее снять? — с подозрением спросил я. — Это точно?
«Конечно, разве ты смеешь сомневаться в словах этого Бессмертного?»
Вообще-то очень даже смею. То, что ты Бессмертный, вовсе не значит, что ты не врешь.
«В любом случае сейчас я не вру», — ответил Бессмертный. — «Мне просто нужно время, чтобы избавиться от метки».
Лучше поторопись, иначе мне конец.
Мои уже неслись прочь от пылающих руин секты. Направлялся я в сторону ближайшей деревеньки по небольшой грунтовой дороге. Сначала шагал молча, а потом всё же любопытство взяло верх.
Значит, секта названа в честь тебя?
«Да», — довольно и гордо подтвердил горшок. — «Ли Бо — моё имя. Хотя я вроде уже говорил…»
А почему девятый Бессмертный? Куда делись остальные? Бессмертных что, всего девять?
«Ну… Так-то нас, конечно, побольше», — вдруг посбавил пафосу горшок. — «Но конкретно наша группка насчитывала девятерых».
А что, получше места для бессмертного, чем старый разбитый кувшин, не нашлось?
«Давай не будем об этом…» — как-то устало отмахнулся горшок. — «История старая, неприятная и болезненная для меня. Все мы совершаем ошибки, за некоторые приходится платить тысячелетиями заточения».
Ладно-ладно, тогда не трогаем эту тему, — инстинктивно я поднял руки и понял, что кувшин по-прежнему не отлипает, — кто я такой, чтобы сомневаться в решениях Бессмертных. Нравится вам жить в кувшине — значит, тому были веские причины.
«Да не нравится мне тут! Я тут не по своей воле, идиот!»
Ааааа… Тогда приношу свои извинения, думал, жилище вам по нраву.
Кажется, в ответ я услышал скрежет невидимых зубов.
«Кому по нраву быть запертым целое тысячелетие в глиняном кувшине?»
Откуда же мне знать нравы Бессмертных, я ведь просто смертный. Ведь случались же и философы, которым и в бочках неплохо жилось. — пожал я плечами.
«Какие тогда это философы? В бочках живут нищие побирушки. Какой философ не ценит свой собственный уют?»
Какой-какой… — хмыкнул я. — Греческий.
«Дурак он тогда, а не философ».
Воцарилось короткое молчание, а потом Бессмертный вздохнул с оттенком легкой грусти в голосе:
«Эх…жалко этого тупоголового урода, который пропил все свои мозги. Я к нему был даже привык… И надо ж так всё испортить…»
Последовал еще вздох, полный горечи и разочарования, так мать вздыхает по непутевому сыну, которого уже не исправить, но и любить невозможно перестать.
Вы о ком? — вообще хотел перейти на «ты», но подумал, пожалуй, стоит проявить побольше почтительности к Бессмертному, хотя бы вначале. Мало ли какие у него тараканы в голове.