Когда какой-то бамбук уперся мне в зад, я приостановился и увидел как Старейшину почти скрутили десяток культиваторов. Лянь что-то крикнул, неожиданно засветился голубым и…с силой шлепнул по кувшину, как по упругой попке хорошенькой женщины.

Ба-ба-бах!

Мощнейшая звуковая волна переломала тела нападавших и разбросала их на сотни шагов вокруг.

Не жильцы, — сразу понял я.

Какая-то внутренняя гордость за Старейшину вспыхнула у меня внутри, правда, ровно до того момента, как передо мной не приземлились два избитых тела, прежде бывшие нападавшими. И они были живы. Очень даже живы.

Один из них увидел меня и сразу поднял руку, явно намереваясь швырнуть в меня чем-то испепеляющим.

— Я ничтожный слабак, которого можно убить одним плевком, — поднял я руки и склонился в поклоне, — незачем на меня тратить такие мощные техники. Приветствую Старших в почтительности к их великому могуществу и прошу о милосердии.

Оба культиватора переглянулись, на секунду тупо опешив.

А у меня отвалилась челюсть, потому что на нас с булыжником в руках летел, как метеор, Старейшина Лянь.

Бах!

Обоих культиваторов просто расплющило, как букашек. Они даже оглянуться не успели.

Я выдохнул с облегчением. Пронесло.

— Ух… Ну и ночка… — вытер пот со лба Старейшина, который был весь в гари, закопченный, словно кусок бекона. По всему его телу кровоточили раны, от одежды остались одни ошметки. Левый глаз был выбит. Волос на голове больше не было. А, стоп. Их и так раньше не было.

Шатаясь, он шагнул ко мне.

— Малыш Ван… Ты выжил? Чудо, да и только…

— Случайность, Старейшина Лянь, решил помедитировать в бамбуковом лесу. Просто случайность…

— Случайности не случайны.

Схватившись за мою руку, он рухнул, а я попытался его придержать.

— Эх… Настал мой час… Но эти ублюдки поплатились за свое коварство. Я потратил всё, что было, всю Ци, взорвал ядро, но убил этих тварей, этих сук…этих…кха…кха… — Он закашлялся.

Потом его лицо озарила улыбка.

— Я был хорош, они даже не ожидали. Раскатал их как детей. Как я со стороны выглядел, как дрался, малыш Ван?

— Вы были великолепны, — ни капли не соврал я.

— Я тоже так думаю. В моем-то возрасте раздолбать двадцатку практиков стадии Заложения Основ… Неплохо. Весьма неплохо… Этот старик еще на что-то способен, на что-то годится… И это я еще успел порезвиться с той девкой…

Взгляд его резко погрустнел, а ладонь крепко сжала мою руку.

— Увы, малыш Ван, я разрушил свое ядро. Тот взрыв разхерачил мои меридианы и внутренние органы… Я не жилец… — Он сплюнул налево кровь, как у зубного.

— Но зачем вообще напали на нас? Наша секта…. У нее же ничего нет, — спросил я, пытаясь забрать из рук Старейшины кувшин. Тщетно, он, словно мать любимого ребенка, прижимал его к себе.

— Ошибаешься, — покачал головой Старейшина Лянь. — Ты сейчас прикоснулся к самому большому сокровищу нашей секты. За ним враги и пришли сегодня.

— А? При чем тут кувшин? — непонимающе спросил я, глядя на обшарпанный кувшин с треснутым ободком.

Кажется, у Старейшины начался бред, или это его так сильно во время боя приложило?

— Наша секта не просто так носит название «Девятого Бессмертного», — загадочно прошептал Старейшина.

— Кхм… А кувшин тут при чем?

— Это кувшин «Девятого Бессмертного».

— В смысле? Он его носил когда-то? Или пил из него?

— Нет, малыш Ван, — он взял меня за руку, и положил ее на кувшин. — Девятый Бессмертный, вернее, его душа, находится здесь, прямо в этом кувшине.

Похоже, у старика начинается белая горячка.

— Как хорошо, что ты выжил и я могу передать это сокровище в твои руки. — Я тут же попытался убрать руку с кувшина. Вот только… хватка у старика была железная.

— Смотри, Ван, чтобы он не попал в руки злых практиков… Иначе могут произойти непредсказуемые последствия. — На мгновение он умолк, потом громко вздохнул, и ровным голосом, звенящим от вложенной в него Ци, произнес: — Предсмертной волей главы Секты «Девятого Бессмертного» приказываю послушнику Вану хранить этот кувшин и никому не отдавать, а кувшину — помогать ему во всем по мере сил.

В тот же миг нас — меня, кувшин и Старейшину, — окутало странное голубоватое сияние. Оно проникло в самую мою душу.