Машина двинулась по территории элитного загородного поселка. Мимо потянулись разнообразные, но неизменно роскошные двух-трехэтажные особняки, гордо выросшие посреди когда-то чистого поля.

Потом показался лес, густые кроны деревьев почти соединялись над дорогой, образуя арку, и нас встретила еще одна будка. Сидевший в ней охранник, завидев автомобиль, быстро поднял рацию и что-то сказал. Наверное, доложил о нашем приезде.

Так и вышло. Метров через пятьсот на огромной поляне возникло еще одно поместье — огромный дом за высоченным забором, окрашенным в зеленый цвет. Ворота уже открыты, ожидая нас.

Мы остановились на площадке рядом с другими автомобилями — «роллс-ройсом» и «бентли» с открытым верхом. Я вылез, следом припарковался «лексус», который привез Николая.

— Пойдемте, — предложил он мне.

И мы направились к дому.

Какой же он большой. Почти дворец с колоннами и барельефами. Перед лестницей — чье-то изваяние на постаменте. Средневековый полководец, наверное, основатель рода Левшиных. Памятник, кстати, был магический, слегка оживленный — заметив нас, он повернул голову и уставился хмурым взглядом.

Магии здесь хватало. Вдоль дорожки, замаскированные под большие камни, стояли устройства, создающие над ней силовое поле — поэтому можно даже в самый сильный дождь дойти до стоянки без зонтиков.

Николай открыл дверь своим ключом-карточкой и мы оказались в холле под взглядами уже живых людей — дворецкого и нескольких телохранителей. Охрана в пиджаках и галстуках, но из-под одежды выпирали кобуры с пистолетами.

На меня господа охранники глядели с подозрением. Я им явно не нравился. Они мне, впрочем, тоже.

Револьвер был со мной, но оставить его меня не попросили. Что ж, тем лучше. Спасибо за доверие. Клянусь, я не собираюсь стрелять в Левшина.

Потом мы долго шли по широченному коридору мимо расставленных вдоль стен кадок с огромными цветами, мелодично звенящими, когда мы приближались. И вот, наконец, финал путешествия — огромная дверь из черного дерева.

Николай постучал, и, не дожидаясь ответа, открыл ее, пропуская меня внутрь. Сам он заходить не стал, оставшись в коридоре.

Кабинет Левшина оказался на удивление скромным, хотя и впятеро больше моего. Стол, кресла, диван и высоченные книжные шкафы, на верхние полки которых можно забраться разве что по лестнице.

На стене — голова чудовищного вепря. Наверное, Левшин подстрелил его на охоте. Жизнь из головы ушла не совсем и глаза монстра по-прежнему светились злобным огнем.

Миллиардер оказался невысоким, худощавым и седым. Назвать его стариком язык не поворачивался. Во-первых, он выглядел моложе своего возраста, во-вторых, к таким аристократам подобное слово вообще плохо применимо. С Левшина можно было хоть картину писать. Благородная седина, не менее благородные морщины, а осанка так и вовсе настолько прямая, что он казался чуть ли не выше меня.

— Владимир, — сказал он, пожимая мне руку.

Настолько простое начало разговора не могло к себе не расположить.

— Павел, — ответил я.

Левшин предложил мне сесть, и мы оказались в глубоких кожаных креслах напротив низенького журнального столика.

В дверь зашел слуга и молча остановился у порога.

— Кофе? Чай? Что-нибудь покрепче? — спросил миллиардер.

— Кофе, пожалуйста. Любой. У меня в кофе нет предпочтений, настолько часто я его пью.

— Я тоже люблю кофе. Но в слишком больших дозах он становится опасен для сердца.

Слуга ушел и Левшин, помолчав, уточнил:

— Вы в курсе, что у меня произошло?

— Нет, — ответил я.

— Это хорошо, — тоже после паузы задумчиво произнес Левшин. — Значит, слухи еще не расползлись.

Он встал, подошел к окну, с полминуты смотрел в него, затем снова повернулся ко мне.

— У меня есть сын. Роман, ему двадцать один год, и он уже месяц находится в следственном изоляторе за перевозку героина в особо крупном размере.

Оставаться невозмутимым было трудно. В том, о чем рассказал Левшин, было невероятным все — и сын миллиардера, решивший подработать продажей наркоты, и то, что его задержали, не приняв во внимание его происхождение, и возбуждение уголовного дела, и досудебный арест. Владимир Петрович, по всей вероятности, это понимал, поэтому произнес:

— Думаю, тут возникает много вопросов. На некоторые я отвечу, не дожидаясь, пока вы их зададите.

Он снова помолчал, будто сосредотачиваясь, и продолжил:

— Автомобиль Романа остановили сотрудники автоинспекции в переулке в двух шагах от его квартиры в центре Москвы.

— Ждали его, — предположил я.

— Безусловно. Заявили, что водитель (Роман был в машине один) находится в состоянии наркотического опьянения, составили протокол и начали обыскивать машину. В багажник заглянули мельком и сразу полезли под водительское сиденье. Оказалось, что снизу к нему скотчем приклеен большой полиэтиленовый пакет с порошком.