— Может случиться, а может, и нет. Столько времени прошло, он мог измениться. И ты сама понимаешь, что пять сотен лет множество людей передавали историю Чёрной невесты из уст в уста, каждый что-то добавлял от себя. И всё это может оказаться сплошной выдумкой.

Я цеплялась за соломинку. Словно мы на суде, трактовала все сомнения в пользу обвиняемого. Пусть и понимала, что дыма без огня не бывает.

Макария кивнула.

— Вы правы, конечно. Эту историю рассказывают сотни лет. Но когда мы узнали о сватовстве, то гадали на герцога и Аду. Выпала смерть. Он страшный человек. Он уничтожил и тело, и душу девушки, которая оказалась ему неверна. А у Ады, вы теперь знаете, сердце занято. Если она уедет с ним, то никогда не вернётся назад.

Девушка верила в то, что говорила. Она выросла на сказках о страшном Чёрном герцоге и его несчастной невесте. Аргументы против веры бессильны, тем более когда их нет.

— Спасите мою сестру, умоляю.

Дрожащий голос Макарии звучал у меня в голове, даже когда дверь за нею закрылась.

Во что я ввязалась?

Встав с кровати, подошла к окну. Уставилась на снег, засыпавший всё до самого горизонта.

Как так случилось, что прекрасная сказка, в которой я оказалась, превратилась в кошмар?

«Спасите мою сестру».

Я не могла до конца поверить в то, что Макария мне рассказала. На всём белом свете жил лишь один человек, к которому следовало обратиться за разъяснениями. Герцогу моё вмешательство не понравится. Он уже обвинил меня в ревности. Мужчины — странные существа. Даже когда им от рождения пять сотен лет, всё сводят к постели.

— Да, — ответила я на короткий уверенный стук в дверь. — Прошу входить.

Глава 11. Тяжёлое молчание

На ловца и зверь бежит — ко мне в гости пожаловал сам Валейтайн. Одет элегантно, весь в чёрном. Из непривычного — белая рубашка, застёгнутая не до конца, золотой кулон чуть ниже ключиц. Чёрные как смоль волосы впервые на моей памяти красиво уложены.

Так и хочется сказать: роскошный мужчина, пожиратель женских сердец. Жаль лишь, что в его случае это не метафора, а одно из приписываемых ему чудовищных преступлений.

— Если вы хорошо себя чувствуете, Лина, то хозяева приглашают нас к ужину. Я позволил себе принять за вас их приглашение. Нас уже ждут.

— Прежде я хотела бы с вами поговорить.

— На какую тему? — Этим вечером он вёл себя подчёркнуто любезно, будто вместе с нарядной одеждой отряхнул от пыли правила вежливости и этикета.

— О вашей невесте.

Он приподнял брови, и я уточнила:

— Не Аделаиде, а той, которую в народе называют Чёрной невестой.

От издевательской улыбки на его лице у меня по спине прошёл холодок.

— А вы смелая женщина, Лина, — сказал он спокойно. — Единственная, кто решился задать мне этот вопрос.

— Правда? — я удивилась. — Разве отец будущей невесты не захотел у вас разузнать, что случилось с бывшей?

— Андерсон — разумный человек, понимает, какие вопросы задавать не следует. Плата за желание сунуть длинный нос в чужие дела может оказаться чрезмерно высокой.

А вот и угрозы пожаловали. Он думает, что закрыть мне рот так легко?

В прошлой жизни был случай, когда следователь по экономическим преступлениям допрашивал меня шесть часов подряд. И в доброго полицейского играл, и в злого, и в крайне злого распущенного и коррумпированного насильника и убийцу. Не получил от меня ничего.

Когда есть такой опыт, над угрозами в кружевах хочется посмеяться. Но специально злить обладателя кружев, конечно, не стоит.

— Плата за отсутствие вовремя заданных неприятных вопросов часто намного выше, — серьёзно ответила я. — Иногда это сломанная судьба юного, неопытного и потому чрезмерно слабого и деликатного человека. Если барон за дочь не боится, а сама она не в силах бороться за себя, я могу это сделать. Хотя бы правильные вопросы задам, раз другим судьба этой девочки безразлична.

Герцог пересёк комнату и остановился рядом со мной. Никогда не считала себя низкорослой, но с ним мне пришлось поднять голову вверх. Под его тяжёлым взглядом любая ощутила бы себя маленькой девочкой — слабой и ничтожной.

Как всё это знакомо.

— Вы используете недостойные методы, пытаясь закрыть мне рот. Я всего лишь беспокоюсь из-за бедной девочки. Она боится вас до смерти, и вы это знаете. Вы можете успокоить её, объяснившись, но не делаете этого.

— Не лезьте в чужие дела, Лина.