Если бы не встревоженная Люська, я бы решила, что из-за постоянных стрессов повредилась умом. Но раз мы вместе ощущали чужое присутствие, следовало признать, что в комнате находится нечто или некто невидимое. Живое или мёртвое, недоброе — злое. В мире, где далеко не всё объясняется законами физики и здравого смысла, нам с Люськой могло угрожать что угодно.

Я взяла кошку на руки, в левой ладони сжала медальон.

— Не бойся, милая. Мамочка сейчас всё решит.

Люська вцепилась коготками в накинутый на ночную сорочку халат. Она отлично чувствовала опасность. Не считала меня безумной, наоборот, протяжно мяукала, поторапливая выйти из комнаты.

Когда я уже стояла в коридоре и закрывала дверь за собой дверь — увидела то, что меня ещё сильней испугало. Возможно, мне показалось, да и горящие свечи не лучшее освещение, но всю комнату как будто затянуло лёгким сизым дымком. Причём, это не мог быть дым от камина. Вытяжка работала отменно. Несмотря на угли и объятые пламенем поленья, запаха гари в воздухе практически не ощущалось. Откуда тогда здесь этот то ли дым, то ли туман?

Люська мяукнула вновь, и я поспешила закрыть дверь. Оглядела пустой коридор и решила, что не буду вызывать прислугу. Герцог упоминал, что расположился в гостевой спальне рядом со мной. Мне оставалось лишь надеяться, что он, во-первых, после ужина успел подняться к себе, во-вторых, откроет дверь на стук, в-третьих, выслушает меня, а не прогонит взашей.

Неприятно, но я зависела от этого человека.

Я стучала уже в третью по счёту дверь, когда первая приоткрылась.

Таким герцога Валентайна я ещё не видела. Он вышел из комнаты в расстёгнутой белой рубашке и чёрных брюках, да ещё и босиком. На его обнажённую грудь я постаралась вообще не смотреть. Хотя и не могла не заметить, что для пятисотлетнего старика он выглядит более чем горячо. Длинные тёмные волосы свободно свисали, а бледное лицо показалось усталым.

Выражение лица быстро изменилось, когда он встретился со мной взглядом. И я услышала произнесённое с обычным апломбом:

— Могли бы выбрать другое время для извинений. Но так и быть, я их выслушаю в качестве снотворного на ночь.

Чуть крепче прижав Люську к себе, я подошла к Валентайну.

— Прошу простить за беспокойство, но я здесь не ради извинений. Кстати, считаю, что это вы должны мне их принести. Я не кукла и не ребёнок, чтобы лишать меня речи. Тем более таким способом, каким вы это сделали.

Он откинул волосы со лба, глядя на меня сверху вниз.

— Тогда зачем вы здесь, Лина?

— В моей комнате кто-то есть. Кто-то невидимый. Мне стало страшно, и я...

— И вы сразу же побежали ко мне. — Неприятно усмехнувшись, он покачал головой. — Нечего поумней придумать не пробовали? Ваша ночная сорочка весьма недурна, как и этот милый халатик, но, если вы и правда хотели меня впечатлить, то одежды на вас могло бы быть и поменьше.

— Вы невыносимы. — Люська поддержала меня, угрожающе зашипев. — Там что-то есть. Это похоже на серый туман, он занял всю комнату. Я не могла больше там находиться. Люська проснулась и шипела, я чувствовала чужой взгляд. Всё проверила, но ничего не нашла. Это вы постарались? Хотели меня напугать?

— Ждите здесь.

Он вернулся в свою комнату и спустя пару минут вышел в коридор, уже надев сапоги и застегнув рубашку.

— Идёмте.

Он безошибочно нашёл мою дверь и распахнул её настежь. Вошёл внутрь, я же осталась в коридоре.

— Идите сюда, — позвал он негромко. Когда я присоединилась к нему, сказал: — Здесь ничего нет. Что за фантазии, Лина?

Вернув Люську в корзинку, я рассказала всё ещё раз. Как обыскивала комнату, как ощущала чужой злой взгляд.

Скрестив руки на груди, он наблюдал за мной с таким видом, будто я лгунья. И я рассказала всю историю дважды. Должен же он понять, что я не врала.

— А началось всё с медальона, — сказала я. — Золотой медальон, я нашла его на полу у окна. Это ваш? Мне показалось, до ужина вы надевали похожий. Я хотела его вам показать.

Протянула ему ладонь, на которой лежал медальон.

Несколько мгновений герцог смотрел то на мою руку, то мне в глаза. Неожиданно схватил меня за запястье. Сжал до боли, и я начала вырываться.

— Вы открывали его? — спросил он не своим голосом. Моё сопротивление он, похоже, вообще не заметил.

Мне следовало соврать. Но я никогда не умела этого делать.

— Совершенно случайно. Он сам открылся, когда я пыталась очистить его от грязи.

— Сам открылся, — повторил он угрожающим тоном. До чего же страшные у него стали глаза!

— Да, он открылся сам. А вы, прежде чем меня обвинять, могли бы позаботиться о более крепкой цепочке. Вам повезло, что я его вообще нашла. Повезло, что подняла, что вам его отдала. Могла не признаваться, что вы его здесь потеряли. Могла бы, не знаю, в камине спалить.

— Временами мне хочется вас убить.

— А мне всё время хочется, но я сдерживаюсь. И вы тоже держите извращённые желания при себе.