Наконец он отпустил мою руку.

— Кто это девушка? — спросила я, растирая кожу запястья. — Она очень красивая. Мне показалось, я вижу, как она бежит и смеётся по цветущему яблоневому саду. Это магия, да? Я чувствовала запахи, слышала звуки, мне казалось, я ощущаю лучи солнца на своей коже.

Герцог немедленно открыл медальон и не меньше минуты смотрел на миниатюру. С таким лицом ему бы в покер играть — стал бы непобедимым чемпионом.

— Вы не слышите, не чувствуете её, да? — спросила я, когда он закрыл медальон с ясно различимым щелчком.

Ответа не последовало.

— Попробуйте попросить у неё прощения. Возможно, тогда она покажется вам.

— Мне не за что просить у неё прощения.

Я невесело рассмеялась.

— Поверьте, вам есть за что просить прощения у всех людей, которых вы встречали по жизни. Пусть я не знаю эту девушку, зато я успела изучить вас. Даже в раю вы нашли бы способ перессориться со всеми ангелами.

— А вы нашли бы способ вляпаться в неприятности, — парировал он. — Серебристый туман, который вы видели...

— Да?

— Либо вы нагло лжёте мне, либо приобрели недруга в мире духов. Призраки питаются сильными эмоциями, страхом. Вы для него всего лишь источник еды.

Глядя на медальон, который он сжал в кулаке, я уточнила:

— Это она?

— Нет, это другой призрак, которого вы разозлили. Чем именно — не имею понятия. — Он усмехнулся. — Если он вновь пожалует вас пугать, вы знаете, к кому можете обратиться.

— И вы ничего не сделаете? — спросила я, глядя, что он собирается уходить. — Разве у вас нет какого-нибудь отпугивателя призраков?

Стоя возле двери, герцог взглянул на меня с ухмылкой на тонких губах.

— Я сам такой отпугиватель. Если что, вы знаете, где меня найти.

Ещё бы! Его наверняка боятся и призраки.

Когда он ушёл, ощущение чужого присутствия в комнате вернулось. Я терпела сколько могла, затем взяла вздыбившую шерсть Люську и отправилась к герцогу ночевать. Там я смогу хотя бы в кресле поспать.

Когда я постучала в дверь его спальни, услышала:

— Входите. Что-то вы, Лина, долго решались. Или вам даже призраки не страшны?

В той же одежде, в которой он был, когда мы расстались, герцог лежал на застеленной кровати. Он закинул руки за голову и выглядел как кум королю. Мне ужасно не понравился его взгляд. Я не мышь, а он не кот, чтобы так смотреть на меня.

— Вы это подстроили, да? Это наказание для меня? — спросила я, прижимая к себе Люську.

Он ничего не сказал. Лишь указал рукой на кровать рядом с собой.

Ну конечно. Бегу и падаю, Ваша Светлость, для вашего развлечения и удовольствий.

Спать сидя — такое себе удовольствие. Я проснулась от боли в спине, с затёкшими ногами и шеей. Голова немного кружилась, ныли виски и затылок. Смутно помнились неприятные сны — такие же серые, как небо за окнами замка. Зимой сложно определить время, по ощущениям я спала часа четыре.

Сон не принёс ни бодрости, ни прилива сил. Проснись и пой — сказано не про это утро.

Ноги, да и вся я, за ночь успели совершенно замёрзнуть. Огонь погас, оставив после себя золу и серые угли. От каменных стен и деревянных рам высоких окон тянуло холодом. По полу гуляли сквозняки, особенно сильные здесь, возле каминной трубы. Я зябко поёжилась и поджала пальцы в удобных домашних туфлях.

Вот Люське всё нипочём — свернулась клубком у меня на коленях и счастливо дрыхнет. Как и тот, кто предоставил мне великолепную в кавычках возможность провести в кресле всю ночь.

Судя по сонному дыханию, герцог всё ещё спал. Задёрнутый балдахин не позволял его видеть. Да и желания такого не было и быть не могло.

Вот такие они, местные рыцари. Благородные и галантные. Или ложись с ними в постель, или мучайся в кресле.

На моё «нет» герцог издевательски усмехнулся. Сказал, что, вообще говоря, мне следует быть польщённой его предложением. Мол, он делает такие не каждой желающей провести ночь в его спальне. Я ответила, что не вижу очереди у дверей. Напомнила, про девушек, разбегающихся и прячущихся по углам от одной лишь перспективы с ним встретиться.

Мои слова ему не понравилось, но он не выгнал меня, дал возможность отдохнуть хотя бы так. И что приятней всего, задёрнул занавеси балдахина, избавив меня от необходимости реагировать на его присутствие и возможные взгляды. Он долго ворочался с бока на бок, похоже, тоже страдал от бессонницы. А может, его мучила совесть? Ха-ха! Затем он затих, а дальше не знаю — я задремала сама.

Пригревшаяся на коленях Люська недовольно мяукнула, когда я встала. Ну надо же, сон Её Королевского Высочества потревожили. Вот кто способен спать двадцать часов кряду, а потом ещё недовольно ворчать, что разбудили.