Для меня же даже двуспальная кровать всегда казалась предметом роскоши. Очень уж часто в прошлой жизни приходилось довольствоваться старыми картонными коробками.

В полном восторге от увиденного желаем друг другу спокойного сна и расходимся каждый по своим апартаментам.

Оставшись один, понимаю, что это едва ли не первый спокойный момент с момента моего появления в этом мире. До сих пор приходилось постоянно торопиться, что-то спешно придумывать или срочно исполнять.

А сейчас — можно просто расслабиться и побыть наедине с собственными мыслями.

Которые определённо бодрее, чем пару дней назад.

Да, ничего ещё не решено окончательно. Но передо мной — ясная цель. Достигнув её, сумею помочь семье и множеству других людей, которые в этом нуждаются.

А, главное — рядом есть надёжные товарищи, на которых можно положиться. И даже один не в меру могущественный чешуйчатый якул.

И вместе мы совершим то, что до нас никому не удавалось.

***

С утра просыпаюсь невероятно бодрым и свежим.

Вот что могут сотворить с человеком контрастный душ и удобная постель!

Быстренько умываюсь и привожу себя в порядок, а сразу после — появляется Груша с подносом, уставленным целой батареей всяческой посуды со снедью.

— Профессор просил передать, что экипаж будет ждать вас через сорок минут, — таинственно улыбается она мне. — Так что сможете отправляться сразу после завтрака.

— Спасибо за заботу, — любезничаю в ответ. — Скажите, Вадим Денисович всегда так принимает своих гостей?

— Сколько я его помню, — загадочно отвечает женщина. — А помню я весьма и весьма многое.

С этими словами она подхватывает тяжеленный поднос и скрывается за дверью. Есть в ней что-то… неординарное. Будто понимает она жизнь настолько глубоко, что остальные и вообразить не в состоянии.

Кого-то мне это напоминает…

Да ладно тебе, Кирос, зачем бы Шаоси тебя преследовать? Она сейчас в старом мире свою власть утверждает. Ведь даже если Ордоса оттуда изгнали, его верные последователи всё равно остались.

С аппетитом завтракаю и отправляюсь во двор усадьбы, где уже ждёт обещанный Сорокиным автомобиль.

В этот раз машина намного больше похожа на транспорт любимого дядюшки. Водитель заверяет, что маршрут ему известен и я могу ни о чём не беспокоиться, наслаждаясь поездкой.

Забираюсь внутрь — и не замечаю, как засыпаю, уткнувшись головой в мягкую обивку салона под размеренное его покачивание.

Из мира снов возвращаюсь уже недалеко от родового имения.

Да уж, несколько полубессонных ночей подряд даром не проходят. Но жаловаться я определённо не намерен. А то ещё Рандом решит, что я недоволен.

Меня доставляют к самым воротам, где я и отпускаю водителя с благодарностями. Рядом с калиткой дежурит знакомый мужик в фартуке и с садовыми ножницами в руках.

— С возвращением, сударь, — приветствует меня дядька, сдвигая картуз на затылок. — Матушка ваша в гостиной, Андрея Петровича принимать изволит.

Молодец, сразу докладывает главное.

— Спасибо, что присматриваете за домом и садом в моё отсутствие, — киваю в ответ. — Продолжайте, у вас отлично получается.

Садовник усмехается в усы и продолжает своё занятие. А я внимательно оглядываюсь. Точно, вон машина знакомая за забором стоит.

Что ж, пойду поздороваюсь с родственничком!

Уже подходя к дверям гостиной, слышу причитающий дядюшкин голос. Аккуратно приоткрываю дверь, и теперь могу разобрать слова:

— …что же я, дурень наделал? Зачем мальчишку на такое опасное дело подбил? Мы тут чаи с вами гоняем, а Кирюшеньку нашего, может, уже тварь какая в логово своё бездыханного тащит…

— Кирюшеньку, может, и утащила бы, — заявляю безапелляционно, звучно закрывая за собою дверь.

Матушка с дядей синхронно вздрагивают и взирают на меня. Одна — с нескрываемой радостью. Другой — с явным недовольством. Или это мне только кажется?

Но недосуг мне разбираться в его переживаниях. Подхожу ближе, вкрадчиво продолжая:

— А Кирилла Островского повстречав — любая тварь надорвётся. Устроить тебе, родич, экскурсию на Изнанку, чтоб ты своими глазами это увидел?

Дядя подпрыгивает на месте так резко, что стол едва не переворачивается. Животный ужас на его лице почти сразу сменяется растерянным недоумением.

— Ки…рилл, как ты… ты же должен… — ещё и пальцем в мою сторону тыкает, поднимаясь на ноги!