Лёгкая потасовка снаружи, и в открытую дверь буквально заталкивают Гайянэ! Промокшую до нитки в тряпичном плаще, вздрюченную на вид и такую родную! Огрызнулась за спину в адрес кого–то, путы, срезанные с рук, снимая. А затем на меня посмотрела, будто и не ждала увидеть. Замерла, глазища чёрные вытаращив.

В свете от углей из печи меня должно быть чётко видно. Но она словно сомневается.

— Гайя. Да я это, я, — произнёс, сглатывая ком. Когда стал таким сентиментальным?

У чернявки заблестели глаза, но она быстро проморгала слёзы. Подошла осторожно и протянула мне руку.

— Удивил, Ярослав, — выдала скупо.

Пожал её мозолистую руку слабенько. Подался обнять, не выпуская хвата. Отстранилась сперва. Но затем резко подалась, обхватила сильно и сжала крепко. И плевать, что она мне сразу сорочку и пропитала своим мокрым плащом.

— Точно ты, — прошептала у уха. — Сколько шрамов. Любой воин Эльбруса позавидует тебе.

Ну да, на спине через тонкую ткань явно чувствуется, как там всё перепахано.

— Где Крезо, не знаешь? — Спросил с надеждой.

— Похоронила его… с другими, — ответила. И снова больно на душе стало.

Отпряла подружка, которая не особо любит сопли да слёзы.

— Всё, отпусти, барон, — произнесла недовольно.

Узнаю свою чернявку.

— Да я и не держу, — отшутился, продолжая рассматривать её лицо. Вроде ничего не изменилось, но на щеке ближе к уху шрам появился продольный, который локон чёрных волос частично скрыл.

— Нет, не уйду, — заявляет Гайя. — Теперь мы повязаны. Пока долг за жизнь не отдам.

— Да какой долг? Ты мне спину прикрывала.

— Прогоняешь? — Спрашивает с нажимом.

— Нет, не прогоняю. Что ты из крайности в крайность бросаешься? Мы друзья, и ничего не должны друг другу. Это я и имею в виду.

— У нас так не принято. Но я тебя поняла.

На фоне удаляющегося топота основной массы конников в хату ввалились ещё двое. И уставились на меня, как на чудо.

Узнал их. Это дружинники с моей деревни, они и остались. Мешок с вещами заволокли. Где нашёл всё, что у меня было прежде. Даже громовой меч Азума, спрятанный в землянке нашли. Я его не использовал в бою потому, что жрёт он пятьдесят единиц резерва сразу. Меня дух предостерёг, когда я помахать им решил.

Странно, что Чернава ничего у меня не конфисковала. Все побрякушки на месте, даже «Змеевик» с дыркоделом вернули. Видимо, грымза не распознала в нём артефакт чернобога. Более того, мне ещё монет серебряных целый кошель оставили и четырёх лошадей. Какая заботливая тётушка!

Распатронив один из тюков, Гайянэ достала наше знамя, потрёпанное, но старательно заштопанное. Развернула довольная, мол, уберегли. Вздохнул я с грустью, кивнул с благодарностью.

Утром снарядились и отправились верхом в сторону Орловского княжества. Я, дружинники мои, подружка и неразговорчивый проводник.

Быстро стало холодать. Благо, нашлись нам и шубы.

Спустя две с половиной недели мы добрались до Малорыжково без особых приключений, ночуя в сёлах и деревнях на основной магистрали. Ранним утром уже на родной дороге лошадиные копыта заскрипели по первому снегу.

Кажется, началась зима.

— Барин вернулся! — Закричали звонко мальчишки, завидевшие меня издалека из окон крайних изб.

— Ярослав наш! С победой пришёл!! — Подхватили другие.

Вывалился народ из домов кто в чём, и плевать на первые морозы. Выстроились по сторонам, кланяются, смотрят…

Не успел и половины дороги до особняка проскакать, Леночка бежит навстречу в платье лёгком, босая прямо по снегу, по пути тапки комнатные растеряв.

Мысль пришла впервые такая давящая и в то же время греющая душу. Вот как бы я позволил, чтоб народ мой обидели супостаты? Чтобы Леночку тронули те подонки.

Покуда жив, никогда.

Жёны рыдают, мужей своих не увидев. Но они не обвиняют в этом меня. Они сильные, они понимают, что всё не зря, всё не напрасно.

Трое суток здесь принято поминать павших на поле боя. Так мы и сделали. А затем начались гуляния во славу победы, и всё вернулось на круги своя. Быт, заботы, проблемы. Слухи о новых тварях, гуляющих по округе.

Сходил до оврага в пещеру оборотней в надежде застать там бабушку Нюру. Но нашёл лишь залётного оборотня, который только следы все испортил окончательно…

На десятый день из Орла прибыл гонец князя Вячеслава с бумагой для меня. Видимо, Чернава объявила князю, что я всё–таки жив. И вот он прислал мне какую–нибудь грамоту.

Я даже не сомневаюсь, что вторым вариантом было — закопать наши трупы в той деревеньке отшельников. Мой, двух моих дружинников и изгойки.