Гонец князя застал нас к ужину. По моему велению его пустили в гостиную, где мы накрыли стол в узком кругу. Впервые увидел его, может, и ходил с нами в поход, но был где–то при князе. Запыхавшийся, будто сам бежал, мужчина поздоровался вежливо с порога, стрельнул глазами полными ужаса в чернявку, поклонился мне спешно и суетливо вручил тубус с красной сургучной печатью. Его усадили за стол. Леночка стала обхаживать. А я двинулся в кабинет читать всё в одиночестве.

Устроился на столе, вскрыл тубус ловко. А там один рулон в другом. Грамоту на бланке с золотой окантовкой я решил почитать первой.

'За отвагу и силу не по годам, за смелость отцу покойному в гордость! За весомый вклад в победу над супостатом половским в битве при Калининских топях, Я, Вячеслав — благословенный Перуна сын, князь Орловский, владыка и покровитель твой, дарую тебе, Ярослав, сын Дмитрия Суслова, барон малорыжковский, Земли с деревень Новосёлки и Елькино да поля, примыкающие согласно Карте приложенной. С правом наследования по роду и правом сбора оброка с жителей сих земель по своему усмотрению. Весь люд оный тебе в подчинение и твоему почитанию. Повелеваю с первого января нового года Оброк месячный с каждой деревни платить мне по величине и полезности земель Новосёлки — сорок пять серебряных рублей, Елькино — десять серебряных рублей. И обязываю дружины собирать с них по созыву на дело ратное.

Князь Вячеслав, подпись, дата трёхдневной давности'.

Ну и печать с перстня красная с орлом. И ещё пара штампов с загогулинами. Не хватает только голограммы.

Откладываю и изучаю второй лист, который как раз и является приложенной Картой со всеми реквизитами. Новосёлки чуть побольше моей деревни, судя по всему. Находятся в семи километрах на востоке, через речку. Над лесом, где лагерь половцев мы разбили ещё до войны. В двух километрах от Каменцов и замка князя.

А вот вторая деревенька под названием Елькино на севере. За Курочкиным полем в трёх километрах примерно. Совсем небольшая, обозначено всего–то шесть изб и крестьян сорок человек. Зато земли там ненамного меньше. Правда, она не под полями, по большей части — это дикие леса. Хм, тут ещё замок отмечен какой–то. Тоже на земле Елькино стоит, как раз в самых дебрях. Интересно, что там? Или князь просто попутал что–то, аль ему просто подмахнули, как это у чиновников бывает.

Однако с цифрами не шутят. Как и с границами.

Получается, под моей опекой было триста крестьян, а стало семь с половиной сотен. И что мне с этим делать?! Через месяц уже налоги князю с них плати. Вот же шустрый.

Но у меня вопросы. Которые я даже не знаю, кому задать.

Подозвал гонца из гостиной. Прибежал, как миленький.

— Что там написано, знаешь? — Спрашиваю, держа в руке обе бумажки.

Замотал отрицательно башкой, чересчур уж нервно.

— Мне две деревни князь подарил, — поясняю сам.

— Да, да, всё верно, — закивал, как дурак, уже положительно. — Это от баронов владения. Елькино точно бесхозное осталось. А Новосёлки у труса отобрали.

— Хм, то есть всё–таки знаешь, — усмехнулся.

— Нет, что ты барин! — Засуетился. — Слышал, что его сиятельство говорил в своей канцелярии. Они ж там это… делили много между…

Замялся, прикусив язык. Вздыхаю тяжело, не моё это дело. И за тот подгон ещё не уверен, спасибо говорить или за голову хвататься.

— Я человек неопытный в этом деле, — начинаю уже по существу. — Какие мои действия? В подаренных деревнях обо мне знают? Или надо ехать туда и представляться? Каков порядок вообще в таких случаях?

Гонец вид такой сделал, будто он барышня, которую я соблазняю. Покраснел и засмущался.

— Юный барон совета моего спросил, — брякнул себе под нос. — Так это… старших деревень надо вызвать и всё растолковать.

— Старост что ли?

— Да, да этих самых, — заулыбался.

— Ясно, понял. Переночуешь в доме, Инка покажет койку. А утром можешь отправляться после завтрака. Всё, иди, чай с баранками пей.

— Спасибо, молодой барин, спасибо, — закивал гонец, озираясь.

Я так понял, не меня он в большей степени боится, а мою чёрненькую подружку, которая по виду чаще злая, как собака сидит. Еле уговорил её с нами за столом кушать.

Но теперь Леночка на неё косится постоянно и подаёт ей еду в самую последнюю очередь. А недавно заявила:

— А что твоя чернявка мне по дому не помогает?

— Она по ратному делу, — ответил сдержанно. — Но вёдра тяжёлые ты можешь просить её куда–нибудь донести.

— У меня на это дружинники есть. Их и то попросить за радость…

После ужина поднялся к себе на третий этаж. Как всегда Леночка заботливо растопила камин, дрова потрескивают, тепло и уютно.

Распорядился отправить людей с рассвета до новых деревень и доставить сюда старост. А пока мои мысли о другом.