Неужели и я теперь потускнел? Переменился? Как бы это исправить? Вернуться на путь светлого и доброго. Прикоснуться к прекрасному, чтобы оно, а точнее она… не увидела этой нечистой рожи. Рожи тёмного.

— Завтра хочу поехать к княжне, — заявляю решительно. — Ты со мной?

— Василиса больше тебя не ждёт, — говорит Дарья с грустью. — Завтра они отправляются.

— Я знаю…

Вскоре магичка всё же ушла из особняка домой к своему отцу. И я остался в гостиной один с мыслями о Василисе. Оказывается, княжна со своей бабкой Истиславой в замке живут круглый год по большей части из–за слепоты Василисы, сделавшей её нелюдимой. А вот князь Вячеслав только на лето приезжает из Орла. То охотиться, то просто родню навестить. А этим летом заодно принять гостей дорогих из Тулы.

Тех самых, которые протянули время и не соединились с нашим войском, когда это было необходимо. Быть может, иначе князь оставил бы обороняться не две, а шесть тысяч на нашем рубеже. Тогда бы и уцелело по геометрической прогрессии больше. Возможно, и Крезо был бы жив. А может, половцы вообще бы передумали драться против такого числа.

Теперь я точу зуб на тульских. И меня коробит, что пришлось связаться с их главной магичкой Чернавой. Что она взяла меня за яйца. И не только меня, но и всех моих соратников, давая понять, что и им несдобровать за службу тёмному магу.

А наш князь вместо того, чтобы предъявить тульскому, весело празднует их новый союз. Нет, я не злюсь на это. Просто всё меньше уважаю нашего князя. Это долбаная тряпка, вот он кто.

Посмотрим, что он будет делать, когда у меня получится задуманное.

Утром с шестью верными дружинниками я отправляюсь в Каменцы. Могу и один, но не солидно барону без свиты. Дарью ждать не стал, она мне ничего и не ответила вчера. А у Гайи другие задачи, она на охоту собралась с особым азартом.

Выезжая за ворота, обернулся на знамя на шпиле, который мы установили на крыше особняка. Красиво полотно смотрится, высоко висит. Второе на крыше дома старосты развевается. Приказал следить за его чистотой, головой отвечают.

Ещё подумываю на щитах дружинников свою символику ввести. Да краска нужна особая, чтоб порнографии какой не вышло. А то облупится от пыли или после дождя, и будут над нами ржать.

Скачу на мощной лошади, в шубе из белок, в которой смотрюсь, как конунг викингов. Мне только бороды не хватает. Но не растёт, собака.

В Каменцах оживление, народа прибавилось. Коптит всё на белом фоне. На снегу грязи больше теперь видно.

До перекрёстка доскакал, у рынка гуляния, куча народа в красочных одеждах, кареты, скоморохи какие–то пляшут под балалайку. Все на ушах стоят. Даже интересно стало посмотреть за неимением прочих развлечений. Но увы, время тикает. Я должен успеть. Поэтому скачу на мост через княжеский пост.

Дружинники расступаются, завидев меня, и кланяются, когда мимо проношусь. Наверху решётку ворот поднимают не сразу. Жду минут десять, пока доложат.

Заезжаю спешно, ибо время уходит. На площади перед цитаделью суета, несколько карет расписных запрягаются, ещё пять телег с приданым уже догружают. Скоро Василиса поедет к своему жениху. Тому самому не ходящему графу из Брянска.

Слухи о нём разные. Но все хреновые. Своенравный и жестокий уродец, двух жён уже в могилу извёл. Третья на подходе.

Я ничего не имею против инвалида, сам таким был. Но зачем же девочке жизнь ломать?

С коня спрыгиваю, а мне навстречу уже княгиня Истислава прётся с тремя мощными витязями, да ещё и с беззубым Зораном в придачу. Своим дружинникам махнул, чтоб не лезли, сам разберусь. Иду на сближение. И вижу, как крестьяне с тюками замерли в процессе, предвкушая назревающую сцену.

— Чего припёрся, дурень! — Закричала на меня ведьма старая. — Я б тебя погнала, да по дороге подкараулишь. Всё, Василиса по воле отцовой замуж выходит! Не терзай ей душу, щегол! Велесом прокляну!

Витязи не лезут, кивают с уважением. Киваю им в ответ.

— Да я напоследок повидаться, бабуль, — говорю нагло. — Не откажи, твоё сиятельство.

— Пшёл вон! — Стрясётся княгиня.

Наверное, меня давно бы на кол посадили за такое неуважение. Но я недавно понял, что князь орловский их тут, как в престарелом доме держит, чтоб не мешали ему жить.

— Я на пять минуточек, — настаиваю и людям: — А вы чего уставились? За работу, отрепье!!

Зашевелились живенько. Ведьма смотрит на меня злобно, вот–вот вдарит своей магией.

— Василиса! — Кричу.

— Не обижайся, барон, — выдавил Зоран и меч из ножен потянул. Трое товарищей последовали его примеру.

Как же не хочется с ними драться.

— Не трогайте его! — Раздалось звонкое, да аж по сердцу проехалось. — Попрощаться и я хочу! Отчего ж не распрощаться?

Обида в голосе. А ещё гордость.

Расступились люди в растерянности, и вижу я нарядную девушку в красивой шубе и шапке бурой. Прекрасную, яркую и такую несчастную.

Растерянный взгляд сказочных глаз и грустная улыбка встречает меня. Руками она небрежно отталкивает двух фрейлин, которые помогали ей двигаться, и идёт мне навстречу мимо своей бабули, которая вдруг закашляла ядом. А остальные остолбенели от её появления. Вот такое вот впечатление она на всех производит!