Я хватанула ртом воздух, будто выплыла с глубины, и, пошатываясь, встала на ноги.

Сгрудившихся в кучу таттонов вооружённые тонкими длинными пиками погонщики аккуратно заводили в распахнутые ворота. Стадо послушно шло в нужном направлении. Самка была спокойна, а благополучие будущего потомства для зверей важнее приказов вожака.

Я не обманула животное. Самок, действительно, не ловили. Они не приручались. Беременные от одиночества или испуга могли скинуть плод и погибнуть. А в неволе самцы теряли интерес к спариванию. Поэтому разумней отправить зверей в то же самое место, где их поймали.

Пленные эльфы с арены исчезли.

Лишь горстка Отмеченных, стоя в отдалении, пристально меня разглядывала. Кто с недоумением, кто с восхищением, а кто и с нескрываемой ненавистью.

— Атэрэл рохафай [38] ! — шелестело удивлённое с оживших трибун.

Зрители отмерли и заволновались, тревожным ропотом напомнив, что илджин мейир не окончен.

— Вы видели, она говорила со зверем? Таттоны послушали её и ушли! Атэрэл рохафай…, — долетали до меня отдельные фразы.

— Редкий, давно утраченный дар! Бесценный бриллиант в моей коллекции! Атэрэл рохафай…, — ультрин махтэри, алчно блестя глазами, кружила вокруг голодной акулой. — Украшение, достойное Первых Домов. Уже не важно — возьмёшь кай`ол или нет. За тебя и так передерутся.

А я, борясь с сильным головокружением, пыталась сфокусировать зрение и прийти в себя.

Дар.

У меня открылся дар?

Я читала чужие эмоции, пропускала через себя посторонние ощущения, как свои собственные, воспринимала всё вокруг звериными чувствами — это и есть мой дар? Я на краткое время не только влезла в шкуру испуганной самки, но и смогла передать ей собственные мысли, успокоить.

Сложно сказать, что я чувствовала в этот момент. Дикое напряжение последних минут долбило в виски, тело до сих пор ощущалось натянутой до предела пружиной. Ведь ещё ничего не закончилось.

— Она готова продолжать! — повернувшись к ложе Верховной жрицы, выкрикнула ан талайат и спешно покинула арену.

Резкие звуки сигнальных труб в этот раз показались зловещими.

Я крепко зажмурилась, отгоняя дурноту, а когда открыла глаза, ни трибун с гомонящей толпой, ни бурого от крови песка уже не было.

Меня обступили мрачные стены каменного грота.

С`аехх говорил, что финальная точка илджин мейир — поединок Отмеченной с божественной волей. Испытание, уготованное самой Темнейшей. И то, что происходит во время него, навсегда остаётся тайной для всех, кроме тебя и богини.

Бывало, избранные гибли, не оправдав ожидания Ллос. Но это случалось лишь с теми, кто так и не смог обуздать обретённой силы или не сумел раскрыть собственный дар. Читай, с теми, кто не способен принести ощутимой выгоды Главному Храму — подсказывал мне внутренний циник.

Думаю, до эпичного диалога с самкой таттона был неплохой шанс послать подальше осточертевший мне Дошхор, бесславно сгинув от «божьей кары». В спаррингах я не блистала. Но теперь, перспектива ощутить на собственной шее рабский ошейник для меня более чем реальна. Намного проще руководить безвольной куклой, чем договариваться с непонятной иномирянкой, прикрытой весомым общественным статусом и неприкосновенностью.

Мне не давала покоя мысль, что вся эта финальная возня вокруг Отмеченных не что иное, как отлично поставленное шоу. Слишком много странностей и нестыковок.

Окхилин были обречены. Я только сейчас это поняла. На них накинули ментальный аркан, и затянули тогда, когда избранные всерьёз рисковали погибнуть от светлоэльфийских клинков. Наверняка у пленных отобрали защитные амулеты. Без них светлые беззащитны. Ментальная магия совсем не их конёк.

Таттоны появились очень вовремя: зрители не успели понять, что на арене творится неладное.

И дар… Как не вовремя!

Нет, никто не даст мне погибнуть, прав был С`аехх. Но и получить кай`ол теперь становится практически невыполнимой задачей.

Что ж, как бы там ни было, но пережить последний акт этого грандиозного спектакля всё равно придётся.

Я медленно огляделась. Похоже, меня далеко забросило от обитаемой части Тейшмайим ха`йет. В компании своего дзабблаха я неплохо изучила прилегающие к городу каменные джунгли. Но место, в котором сейчас очутилась, казалось мне совершенно незнакомым.

Высокий потолок и стены грота были сплошь покрыты причудливыми сталактитами, с которых плавленым воском стекала мутноватая влага и собиралась в тонкий ручеёк. Тихо журчащая вода резво огибала разнокалиберные известковые столбы, растущие с неровного дна пещеры, и устремлялась вглубь подземной полости, напоминающей лабиринт.