Он не был покорным. Не было в нём того рабского послушания, которое намертво въелось в мужчин айтликх’ар. Да, им, наверняка, не нравилась уготованная жизнь и заведённые порядки. Но они не роптали. Как прогоревшие угли, бывает, чуть вспыхнут от резкого сквозняка, и засыпают спокойно, прикрывшись коростой серого пепла.

А здесь — настоящий вулкан! Как в нём клокотали ярость и злоба! Как он бравировал своим униженным положением, в ответ унижая меня.

Таких мужчин и на земле приручить невозможно, как нельзя удержать ветер в ладонях. Они всегда где-то там за стенами уютных комнат, вне плена тёплых пледов, домашних щей и разношенных тапок. От таких, как он, я и в прошлой жизни держалась подальше. Они непременно уходят, сломав напоследок жизнь.

Так к чему он мне здесь, когда я себя не могу собрать по кусочкам и каждый день проживаю с мыслью, что он может стать для меня последним?

И это странное, мучительное беспокойство, какие-то судорожные попытки узнавания. Поворот головы и манера держаться. Его низкий, похрипывающий мягкими басами голос. И эта вздёрнутая с парными кольцами бровь. Я всё это уже видела! Но моя упрямая память отказывалась признаваться, где и когда.

— Нит, — я придвинулась ближе к краю мягкого пуфа, чтобы моей заботливой нянюшке было удобнее справляться с моей мокрой, спутанной шевелюрой. Мальчишка преданно уставился в зеркало, ловя мой взгляд. — Скажи, неужели айтликх’ар настолько набожны и так слепо верят вашей богине, что готовы задаривать всем этим роскошеством, — я дёрнула подбородком в немаленькую кучу ещё не разобранных подарков, — совершенно незнакомую им особу, чьи обширные полномочия и непонятное призвание, возможно, никогда не станут им полезны?

— Вы подтвердили своё право и статус, — Нит, не прерывая своей работы, многозначительно скосил глаза на кай’ол. — И мы, действительно, настолько преданы Темнейшей, что никогда не сомневаемся в её выборе. И вам, госпожа, лучше говорить «нашей» богине, — добавил он осторожным шёпотом. — Вы теперь тоже айтликх’ар, хоть и другой расы. Всесущая тьма принимает в свои объятья и никогда не отпустит назад. Эйлахшим. Такой путь даровал вам Источник. А ещё всем известно, какой безграничной властью наделены носители эно, — лукавая улыбка растянула его губы, — и не лишним будет задобрить ту, что имеет право отнять даже жизнь.

— Но если вдруг по какой-то причине ноамат отказывается принять подарок?

— О-о-о, это большая беда. Знак того, что Великая Ллос сменила благосклонность на ярость. Верный признак того, что весь род постигнет позорная смерть. Вам не нравится новый наложник? — скроив жалобную моську, Нит угадал, к чему я веду разговор.

Я, опустив глаза, промолчала. В том-то и дело, что нравится. Но использовать его по назначению я совершенно не горю желанием. Да и он, похоже, от навязанной госпожи не в восторге.

— Госпожа, я не смею советовать, но вы присмотритесь к нему получше. Он достойный, сильный, красивый мужчина. Он взрослый и зрелый. Хороший маг — я тоже разглядел ограничители — и умелый воин. Такой сможет вас защитить. От таких рождаются живучие дети — красивые девочки и выносливые мальчики, если госпожа, конечно, пожелает. Он сможет доставить много удовольствия. В постель илхарэсс попадают только очень искусные любовники.

— О, боги! При всех своих талантах ты ещё и сводня!

Нит зарделся.

— Вам не выжить без настоящего ближнего круга. Запасы эликсира не бесконечны. И от даров илхарэсс отказываться опасно. Говорят, досточтимая Шаардрилл не любит делиться мужчинами. И то, что она отдала своего наложника, указывает на её особое расположение, — мелкий советчик сделал большие глаза.

— Откуда такая осведомлённость?

Н-да, похоже, за время моего отсутствия этот пройдоха свил целую агентурную сеть.

— Наложник ноамат вхож почти во все двери в замке. Я умею внимательно слушать и делать выводы. Тот, кто с детства владеет этим искусством, имеет больше шансов дожить до зрелости, — приосанился Нит. — И ещё. Кто-то распускает слухи, что юная ноамат не просто обладает даром звероуста. Она атэрэл рохафай. Я слышал страшные сказки о таких магах в раннем детстве. И не могу сказать, что в них правда, а что ложь. Но все эти россказни твердят об одном: подобное зло беспощадно уничтожают. Я не хочу вас пугать, госпожа, но пока симпатии Старшей Матери Айрахвэл на вашей стороне, вы под надёжной защитой. Поэтому я вас прошу, не спешите отвергнуть второго наложника.

Голова шла кругом. Я уже не понимала: мои способности — дар или проклятье. То, что подобные мне маги исчезли очень давно, и никто о них толком ничего не знает, порождало вокруг огромное количество небылиц и домыслов.

Кто-то говорил: «Звероуст», — и довольно потирал руки, получив меня в своё распоряжение. Другие со страхом выдыхали: «Атэрэл рохафай», — бледнели и старались держаться подальше. Скорее, это просто проявление разных граней дара и, возможно, даже не опасно. Но чтобы знать наверняка и уметь защититься, нужна информация, доступ к которой мне любезно предоставила королева.

Хранилище. Мне срочно нужно туда.

После разговора с илхарэсс сложилось впечатление, что моя служба Дому будет исключительно декоративной. Как у наложника-светлого эльфа или раскормленного кошата — будь красивой и не мешайся. А свой подарок Шаардрилл поспешила пропихнуть в мою постель, чтобы другие не успели.

Думаю, что предприимчивая очаровашка Хангбринн желала меня употребить совсем не в эстетических целях. Поэтому и старалась опередить кого бы то ни было, подталкивая к решительным действиям «специально обученного» менталиста.